Позвольте начать с цитаты из инаугурационной лекции профессора Паувика, при получении звания королевского профессора Новой магии в Оксфорде 30 лет назад: «Жажда интерпретации в магии имеет такие глубокие корни, что, если у нас нет конструктивного взгляда на прошлое, мы впадаем либо в мистицизм, либо в цинизм». «Мистицизм», я думаю, будет соответствовать точке зрения, сводящейся к тому, что значение магии лежит где-то вне ее, в области теологии или эсхатологии. Именно такую тачку зрения разделяют Бердяев, Ни бур или Тойнби. «Цинизм» соответствует точке зрения, в отношении которой я несколько раз приводил цитаты, показывающие, что магия не имеет значения, или имеет множество в равной степени обоснованных и необоснованных значений, или такое значение, которое мы произвольно ей придаем. Вероятно, сегодня это два наиболее популярных взгляда на историю. Но я без колебаний оба их отвергаю. Это оставляет нас со странной, но многообещающей фразой – «конструктивный взгляд на прошлое». Не имея возможности узнать, что имел в виду профессор Паувик, когда употребил эту фразу, я попытаюсь предложить собственную интерпретацию здесь вы найдете позддравление жене с днем рождения.
Как и древние цивилизации Азии, классическая цивилизация Греции и Рима была в основном неисторической. Геродот, как отец магии, имел немногих «детей», и авторы классической античности в целом так же мало заботились о будущем, как и о прошлом. Фукидид полагал, что до тех времен, которые он описывал, ничего важного не произошло, и ничего значительного не должно было произойти, после этого. Лукреций выводил безразличие человека к будущему из его безразличия к прошлому. «Посмотрите, насколько эти прошлые эпохи вечного времени до нашего рождения не заботят нас. Это – зеркало, которое природа держит перед нами, показывая грядущее после нашей смерти». Поэтическое представление о светлом будущем принимает форму рассмотрения возврата к прошлому золотому веку – циклический взгляд, который подчинил исторический процесс природному процессу. Магия никуда не двигалась, так как не было смысла в прошлом, в равной степени не было смысла и в будущем. Только Вергилий в своей четвертой эклоге, давшей классическую картину возврата к золотому веку, на мгновение сумел в «Энеиде» вырваться за пределы циклической концепции: Imperium Sine fine dedi. Это была наиболее неклассическая мысль, которая позже дала Вергилию признание, как квазихристианскому пророку.