Накануне моя знакомая, заявила, что мы – шестеренки. Она имела в виду, что власть имущие и богатые в состоянии распоряжаться своей жизнью, а бедные – нет. Им надо зарабатывать на жизнь.
Между тем меня ужасно задело, что она назвала меня шестеренкой. Самое оскорбительное заключалось в том, что она не хотела меня оскорбить. Она искренне считает, что если человек не сказочно богат и не обладает властью, то он – шестеренка. И разубедить ее в этом нет никакой возможности, поскольку она еще страшно упрямая, и в принципе задачи ее в чем либо разубеждать – нет. А образ шестеренки тем временем преследует меня. Помимо всего прочего, в памяти первой всплывает не шестеренка, а шестерка. И тогда я пытаюсь сообразить, что хуже: быть шестеренкой или шестеркой. Если шестерка – это одновременно шестеренка, то всякая ли шестеренка – шестерка! Шестерка всегда знает, что она – шестерка, а шестеренка чаще всего не ведает, что она – шестеренка. С другой стороны, шестеренка служит некой идее, тогда как шестерка – физическому лицу. Но более всего меня поражает, как человек может жить с сознанием, что он – шестеренка. Шестеренка – это своего рода профессия, призвание, в то время как шестерка – состояние духа.
Состояние духа раба.
Оставшиеся полночи я пробовал сообразить, какой же вывод можно сделать относительно ценностей, которые еще сохраняют значение для нее. Похоже, нищета произвела серьезное опустошение в ее голове. Весь мир для нее разделился на тех, у кого есть деньги, и тех, у кого денег нет. Она осознает, что преодолеть пропасть ей, скорее всего, не удастся, но ее гордость не может смириться с этим. Кстати, гордости в ней немерено, тогда как покорности, приписываемой молвой восточным женщинам, нет и в помине. Однажды она заявила, что готова стать киллером, чтобы заработать много денег.
И пусть это было сказано не совсем серьезно, в устах мусульманки, верующей в единого Бога, это звучало кощунственно.
Вряд ли деньги для нее единственная ценность. Но отсутствие денег препятствует осуществлению других ценностей, среди которых наипервейшая для нее – достойное положение в обществе. Так или иначе, испытания бедностью натуры гордые, независимые, но слабые не выдерживают. Пример Диогена, который своей жизнью пытался доказать, что абсолютная бедность может и должна быть ценностью, ныне никого не вдохновляет.