Генетика без генетического кода

Сразу же возникает вопрос: возможна ли генетика без генетического кода? Да, возможна и это будет доказано в моей статье “Логическая модель самодвижения”.

Диалектика самодвижения со своими законами и принципами оказались чем-то трансцендентальным, запредельным естествознания, т.е. не нашла своего подтверждения в осмыслении последним биологической формы движения материи и наоборот: интерпретация данной формы движения естествознанием не обозначилось в диалектике самодвижения. Возникает вопрос: почему? Ответить на этот вопрос не трудно, если придерживаться того, что уровень развития диалектики и ее законов не достаточно высок и конкретен, чтобы естественнонаучные дисциплины, увидев в ней предмет своих исследований, перенесли его из сферы априори в мир эмпирических знаний. В противном случае автор статьи “Теоретическая биология и биотехнология” доктор философских наук Ф.И. Гиренок, не стал бы утверждать: “Пока еще не удалось найти такие теоретические схемы (не обязательно физические), которые бы делали опытные знания величиной производной, объяснимой в терминах “картины мира””.¹Здесь автор статьи явно не доверяет диалектической логике: такие схемы в философии диалектического материализма есть. Но вся беда в том, что схемы эти не упорядочены и не систематизированы, кроме того, в философских категориях, определениях и понятиях просматривается логическая незавершенность и диалектическая недостаточность. А поэтому такие законы диалектики как: закон развития, отрицания отрицания и т.д. не могут быть математизированы, физикализированы и биологизированы. Вот как, например, развитие определяется философами: “Развитие представляет собой самодвижение объекта – имманентный процесс, источник которого заключен в самом развивающемся объекте”.² То, что развитие как самодвижение представляет собой имманентный процесс, в этом никто не сомневается. И тем не менее, если по крупицам, частям, отдельным эпизодам пересмотреть философское осмысление развития, то вряд ли во всем этом нагромождении определения, формулировок, исторических событий и фактов мы увидим те процессы, на которых зиждется развитие (самодвижение), его математическая и физическая сущность.

Диалектике самодвижения и развития подвластны не только все уровни материального мира, но и логическая и духовная сферы бытия, ибо данные процессы зиждутся на качестве конечного, на его движении от себя в самого себя. Именно данное качество есть нечто всеобщее и субстанциальное. Таким образом, качество конечного (основы, единичного, зародышевой формы и т.д.) есть то, благодаря чему конечное становится бесконечным. Чтобы окончательно убедиться в этом, вспомним закон наследственности, затянувшегося до бесконечности движения: “Отрицание единичного (основы, зародышевой формы), располагающего качеством конечного, в единство многообразия единства противоположностей и отрицание этого единства в то самое единичное, из которого оно когда-то вышло, и есть затянувшееся до бесконечности движение, процесс, если он не будет насильственно прерван”. Это то самое движение, которым не только обозначается и овеществляется живое, но и сохраняются все его особенности и признаки.

Возникает вопрос: нужен ли данному живому генетический код, если в законе наследственности явно просматривается круг, обозначенный затянувшимся до бесконечности движением? Именно о такой бесконечности Гегель писал: “…истинная бесконечность повернутая обратно к себе имеет своим образом круг”.³ Что еще кроме бесконечности и круга бросается в глаза?

1. исчезание отрицания: зародышевая форма, как единичное (конечное, основа), двигаясь от себя в самою себя, становится многими от себя: она их единство, различие и тождество, ибо находится в них и – каждым из них, а они находятся в ней и – ею, но ни одно из них не повторяется в остальных и не является ею, хотя, как и она, располагает собственным движением от себя в самого себя.

2. качество конечного, которым располагало единичное (основа, зародышевая форма) до своего отрицания в единство многообразия противоположностей, после этого процесса становится качество этого единства, движением последнего от себя в самого себя. Все в этой системе многих от себя имеет отрицательную форму. Что касается того или иного от себя единичного, то оно в этом единстве играет роль гена, т.е. отвечает за специфичность структуры, в которую оно развивается. Таким образом, всякое от себя, единичное (основа, зародышевая форма) вернулось в себя, это и есть ген.

Примечание: становление гена, как мы видим, абсолютно не совместимо с афоризмом Н.К. Кольцова: “Каждая генная молекула, только от предшествующей ее молекулы путем ауторепродукции”.⁴

В заключительной части закона наследственности просматривается отрицание отрицания, которое приводит клетку к кратности ее деления, а единство многообразия единства противоположностей, т.е. противоречие, к сворачиванию.

Становление, возникновение единичного, располагающего качеством конечного, благодаря которому оно начинает развиваться, есть генезис, рассматриваемый философами “как момент зарождения, возникновения и как процесс развития какого-либо качественно определенного предмета, явления”. ⁵ Генезис, согласно закону наследственности, переходит в онтогенез, который трактуется биологами, да и философами, как развитие биологического объекта от зародышевой формы до естественной смерти.

Во власти диалектики самодвижения находится не только живое, но и субъективное мышление, познание природы и человеческого общества.

Истина самодвижения сводится к движению от себя (от того, что уже существует) в самого себя, здесь мы наблюдаем некий, переходящий в спираль, круговорот, замеченный Гегелем еще раньше: “Главное для науки не столько то, что началом служит нечто исключительно непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе круговорот, в котором первое становится так же и последним, а последнее – так же и первым”.⁶

И все же с чего следует начинать преобразование диалектики? Основополагающую роль в решении этой проблемы играет начало, вернее, не столько оно, сколько его качество, от которого зависти то, во что развернется отражение реальной действительности в нашем сознании. И хотя диалектическая логика в своей целостности есть некий круговорот, тем не менее это не значит, что ее надо вернуть к воде Фалеса или апеирону Анаксимандра, или воздуху Аниксимена. Но, как бы там ни было, каждый автор обязан придерживаться принципа наследования, движения от себя в самого себя -отражения реальной действительности, в этом движении последнее приобретает отрицательную форму, становится противоположностью самого себя; с одной стороны мы имеем эмпирическую форму познания, зиждущуюся исключительно на опытах, с другой – априорную, базирующуюся на понятиях, определениях и абстрактных философских категория. И хотя “… никакое познание не предшествует во времени опыту, оно – как утверждал Кант в свое время – всегда начинается с опыта” ⁷ , тем не менее априорные знания, вернее, диалектическая логика – это глаза и метод познания опыта.

Разумеется, естественнонаучные дисциплины уже не те, что были при Канте и Гегеле. И что бы там ни говорили философы и другие специалисты, эмпирический материал, вытащенный этими науками на свет божий, так и не был протянут через сферу диалектической логики, т.е. не был обозначен качеством конечного. Поэтому философия диалектического материализма не вдохнула в свои понятия, определения и законы математику, физику, химию, биологию и другие науки.

Гегель – ярчайшая звезда в истории философии, свое восхождение от абстрактного к конкретному начал со “становления”, в котором он увидел результат единства противоположностей, “бытия” и “ничто”. Здесь сразу же бросается в глаза не только логическая, но и эмпирическая незавершенность становления. Мы не видим в единстве противоположностей физики любви. Любовь – это физика единства противоположностей, и мы эту физику сразу же увидим, как только дадим определение любви; она, во всяком случае не есть нечто неопределенное и непосредственное.

Отсутствие физики в единстве противоположностей ни сколько не помешало Гегелю возвести становление в ранг “наличного бытия”, а затем и качества. Становление, согласно его утверждению, имея вид “одностороннего, непосредственного единства этих моментов (бытия и ничто) есть наличное бытие ….. определенность которого есть сущая определенность, качество”⁸. А ниже мы узнаем от Гегеля, как конечное становится бесконечным: “своим качеством нечто противостоит иному, оно изменчиво и конечно, определено всецело отрицательно не только в отношении иного, но и в самом себе”⁹. Эта отрицательность приводит к тому, что “нечто как конечное – есть бесконечное”¹⁰. А это уже явный намек на наследственность, который призывает философов к тому, чтобы они в Гегеле шли дальше Гегеля, не обращая внимания на его объективный идеализм. Вдохни он в единство противоположностей физику, а в становление и в отрицательность качество конечного, то генетическому коду  в биологии нечего было бы делать. Правда, физическое рассматривалось Гегелем, как “иное духа”, но этим он не лишил его рефлексивной природы. Но вернемся к гегелевскому качеству, которое переходит в количество; благодаря этому процессу, качественное становится количественным, а затем, ближайшим образом, – мерой, в которой соединены “абстрактно выраженное качество и количество”¹¹.

Мера и есть то самое последнее в диалектической логике, которое на новой ступени ее развития станет первоосновой лишь потому, что она как качественное количество не есть нечто омертвевшее, костное; в себе располагает отрицательной формой, качеством конечного, которое как нечто индивидуальное и ограниченное не является затянувшимся до бесконечности процессом, т.е. само движение меры от себя в самою себя, как противоположность самой себя и некая индивидуальность в отрицании отрицания имеет меру. Ярким примером тому может служить материнская клетка, которая разделившись, определенное число раз, прекращает свое существование. Результат отрицания отрицания не есть некая единичность, а их множественность, и любая из них есть мера, располагающая качеством конечного.

Конечное и бесконечное – те самые противоположности, которые определяются опосредствуются друг через друга. К их определению и опосредствованию генетической код не имеет никакого отношения.

Бесконечность не являлась бы сама собой, если бы не находилась в постоянном движении от себя в самою себя. Данный феномен бесконечности перестал интересовать философов, вся их диалектика и логика сводится к предметному мышлению. А ведь бесконечность как материя в своем движении от себя в самою себя, протекающем в противоположных направлениях, исчезает: становится единством многообразия единства противоположностей, которое, в силу своего отрицания, как противоречие, разрешается в основу, располагающую качеством конечного, которое, благодаря последнему, становится бесконечным. Бесконечность, как мы видим, и снова появляется, но уже не в единственном числе, а во множественном, при этом сохраняет все свои признаки, особенности и свойства.

А теперь с позиции вышеизложенных понятий, определений и диалектики самодвижения, ее законов и принципов, рассмотрим попытки экспериментаторов создать жизнь в пробирках. Интереснейшие вещи о них доктор физико-математических наук Л.М. Мухин: “Результаты Миллера (получившего в лабораторных условиях аминокислоты – Л.Р.) были сенсационными. Десятки экспериментаторов лихорадочно начали варить опаринские бульоны. Были получены органические кислоты, все 20 природных аминокислот, основания нуклеиновых кислот, коацерватные капли Опарина и т.д. Казалось, еще один шаг и в пробирке возникнет жизнь. Но этот шаг так и не был сделан….В чем же дело?”¹² Да действительно, в чем?

А дело в том, что экспериментаторы отвернулись от диалектики, ее законов и принципов, решили, что своими экспериментами они способны объяснить возникновение жизни. А поэтому, не задумывались над вопросом: способно ли сваренное ими то или иное вещество стать началом новой жизни, т.е. располагает ли оно качеством конечного, собственным движением от себя в самого себя. Ведь именно в этом движении – начало новой жизни, отрицая свое равенство с собой, хотя и становится многими от себя, тем не менее, находится в них и – каждым из них. Но ни одно из них не повторяется в остальных. Возвращение начала в себя в своих же от себя – это и есть развитие: Дифференцирование начала на многие специализированные начала, т.е. дифференцирование зародышевой формы на многие специализированные формы.

Мера как начало, располагающее качеством конечного, в движении от себя в самою себя имеет меру. Эту мысль можно выразить несколько иначе: движение меры от себя в самого себя имеет меру.

Все это говорит о том, что диалектики генезиса (возникновения зародышевой формы и ее развития) и ее законов: развития, отрицания отрицания и т.д., ни один экспериментатор не придерживался и придерживается. Он как считал, так и считает, что главное в его деле – результат эксперимента, а не диалектика становления зародышевой формы и дифференцирование последней на многие специализированные формы. Все это в первой части закона наследственности обозначается как отрицание зародышевой формы в единство многообразия единства противоположностей. А заключительная часть данного закона есть свидетельство того, что единичное только тогда отталкивается от материнского начала, когда само становится всецело замкнутым в себе единством многообразия единства противоположностей.

Не сегодня, так завтра, теоретики и экспериментаторы непременно увидят, что развитие природы, человеческого общества и мышления находится во власти качества конечного и закона необходимости разрешения противоречия. Именно движение философии от себя в самою себя привело к тому, что она как логическая сфера бытия в 19 веке распалась на многие от себя: стала непризнанным единством многообразия противоположностей: эмпирических и априорных форм знания. Логическая сфера бытия оказалась во власти внутреннего противоречия, которое, в силу сложившихся обстоятельств, не разрешилось в новую методологическую основу, располагающую качеством конечного.

Почему? И что из себя представляют “сложившиеся обстоятельства”, не позволяющие противоречию разрешится?

Во-первых, логическая незавершенность философских категорий и определений, не позволяет им и законам диалектики обозначится в естественнонаучных дисциплинах, (особенно в биологии и генетике), во-вторых, интерпретация последними наследственности и биологические формы движения материи не обозначается в диалектике самодвижения, затянувшегося до бесконечности. А итоге образовался замкнутый круг, разорвать который способно лишь разрешение философского противоречий в логическую основу, располагающую качеством конечного и впитавшую в себя новейшие достижения других наук. Но это будет уже иная методологическая основа отражения реальной действительности в нашем сознании.

Литература

1. Вопросы философии. № 3, Гиренок Ф. Теоретическая биология и биотехнология,  Правда, Москва, 1987 г. 54 с.
2. Философская энциклопедия том 4, Советская энциклопедия, 1967, 454 с.
3. Гегель Г., Наука логики, том 1, Мысль,  1970 г., 215 с.
4. Вопросы философии. № 4, Дубинин Н. Философия диалектического материализма и проблемы генетики, Правда, Москва, 1973 г., 96 с.
5. Философская энциклопедия том 1, Советская энциклопедия, 1960, 347 с.
6. Гегель Г., Наука логики, том 1, Мысль, 1970 г., 128 с.
7. Кант И., Критика чистого разума, Эксмо, 2006 г., 41 с.
8. Гегель Г., Наука логики, том 1, Мысль, 1970 г., 167 с.
9. Гегель Г., Наука логики, том 1, Мысль, 1970 г., 169 с.
10. Гегель Г., Наука логики, том 1, Мысль, 1970 г., 169 с.
11. Гегель Г., Наука логики, том 1, Мысль, 1970 г., 418 с.
12. Мухин Л.М., Планеты и жизнь, Молодая гвардия, 1984 г., 11 с.