Заблуждения Ленинского материализма

Вначале напомним некоторые положения материализма.

Материализм – это философское мировоззрение, основой которого является мысль, что весь мир состоит из материи, которая существует в виде вещества, энергии и свойств, присущим этим составляющим материи. Способом существования материи считается её постоянное движение (развитие), причём не хаотическое, а согласно некоторым законам, которые естественно проистекают из существа материи. Понятие материи родилось в противоположность понятию идеального, которое предполагает наличие некой идеи или духа, как нематериального фактора, влияющего на мир. Идеализм утверждает первичность идеального, духовного по отношению к материальному. Материализм же говорит: всё что происходит в мире может быть логично объяснено исходя из свойств и законов развития материи. Если сегодня что-то не объяснено, то это будет объяснено в будущем, или, если даже не будет объяснено, всё равно имеет материальную основу и нет никакой потребности в наличие чего-то нематериального. Философы-идеалисты, в отличие от философов-материалистов, считают, что ряд явлений нашего мира объясняются наличием того, что существует вне материи – бога, духа или ещё чего-то нематериального. Для идеалистов наличие необъяснимого – доказательство существованиея нематериального и одновременно естественное следствие из этого.

Отметим, также, что смысл понятий материализм и идеализм несколько изменялся на протяжении эпох, но главная их сущность – наличие материального и идеального, оставалось неизменным.

Следует также сказать, что указанное разделение мировоззрений существует давно, но наиболее чёткое обозначение оно получило в XIX – XX веках. Сегодня же это разделение тоже существует, но указанные мировоззрения развились и приняли более примирительные формы из-за понимания большой сложности устройства мира. Так, американский философ Уильям Джемс (1842–1910), стремясь упразднить различие между духом и материей, считал, что они являются просто двумя “видами” одного и того же вещества [1]. А выдающийся английский философ Бертран Рассел (1872-1970) вообще возвёл это противопоставление в ранг моральных и интеллектуальных проблем, закрыв этим эту конфликтную тему.

Человечество на своём историческом пути создало человеческую культуру, точнее культуры: языки, науку, технику, искусство, религию, традиции, обычаи, экономику, государства различного типа, города и т.д. – громадный мир человеческого бытия. Этот человеческий мир трудно объяснить с позиций прежнего материализма. Скажем, если в неживой природе открыты и успешно работают физические законы, то перенесение такого взгляда на живую природу или на человеческое общество не работает. С одной стороны, человеческое общество развивается – прогресс налицо, с другой, какие законы лежат в основе этого развития и вообще существуют ли они – остаётся неясным. Ленин и его соратники создали философию так называемогодиалектического материализма, на основе которой попытались переделать человеческое бытие. Что из этого получилось – мы все знаем – фиаско! В этой статье я не буду касаться политических последствий этой философии, но мы рассмотрим некоторые аспекты философии материализма с позиции сегодняшнего понимания материи и информации.

*

Главная работа В.И. Ленина по философии материализма “Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии”, была написана во второй половине 1908 года. В ней, как пишет сам автор, ставилась цель:“разыскать, на чем свихнулись люди, преподносящие под видом марксизма нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное”.  Прочтение этих заметок показывает, что путаником оказывается сам Ленин, не понимавший ни настоящий материализм, ни идеализм, ни философов, внесших тот или иной вклад в копилку знаний о мире. Самым ужасным стало то, что эта работа “Материализм и эмпириокритицизм”  превратилась в непререкаемую Библию для философов советского периода и, более того, до сих пор (спустя сто лет!) почитается в России как фундамент материалистического мировоззрения.

Книга начинается главой: “Вместо введения. Как некоторые “марксисты” опровергали материализм в 1908 году и некоторые идеалисты в 1710 году”.  Употребляя обидные эпитеты и грубость Ленин называет ряд авторов философских статей и пишет про них: [эти] “Материалисты впадают в “кантианство” (Плеханов – допуская существование “вещей в себе”, т.е. вещей вне нашего сознания), они “удвояют” мир, проповедуют “дуализм”, ибо за явлениями у них есть еще вещь в себе, за непосредственными данными чувств – нечто другое, какой-то фетиш, “идол”, абсолют, источник “метафизики”, двойник религии (“святая материя”, как говорит Базаров).  И далее, несколько ниже, “Сочинение епископа Джорджа Беркли, вышедшее в 1710 году под названием “Трактат об основах человеческого познания”, начинается следующим рассуждением: “Для всякого, кто обозревает объекты человеческого познания, очевидно, что они представляют из себя либо идеи (ideas), действительно воспринимаемые чувствами, либо такие, которые мы получаем, наблюдая эмоции и действия ума, либо, наконец, идеи, образуемые при помощи памяти и воображения… Посредством зрения я составляю идеи о свете и о цветах, об их различных степенях и видах. Посредством осязания я воспринимаю твердое и мягкое, теплое и холодное, движение и сопротивление… Обоняние дает мне запахи; вкус – ощущение вкуса; слух – звуки… Так как различные идеи наблюдаются вместе одна с другою, то их обозначают одним именем и считают какой-либо вещью. Например, наблюдают соединенными вместе (to go together) определенный цвет, вкус, запах, форму, консистенцию, – признают это за отдельную вещь и обозначают словом яблоко; другие собрания идей (collections of ideas) составляют камень, дерево, книгу и тому подобные чувственные вещи…” “.

Прошу прощения за это длинное цитирование, но я вынужден привести его, потому что эти высказывания наилучшим образом показывают принципиальное расхождение мировоззрения Ленина и его оппонентов, включая меня. Ленин отстаивает грубый материализм, непризнающий никакого дуализма, никаких “вещей-в-себе”, никаких “идей”.  Он клеймит “глупого” епископа Беркли, представившего действие идей на наше восприятие. Как будет показано далее в этой статье, Ленин просто не понял, что несёт за собой дуализм, что значат идеи для правильного восприятия мира. Он с большевистской прямотой сурово обличал и разоблачал своих современников и предшественников.

*

В работе дано ленинское определение материи, которое стало классическим для диалектического материализма: “Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них”. К этому определению добавляются разъяснения. Материя несотворима и неуничтожима, вечна и бесконечна. Неотъемлимый атрибут материи – движение; материи присуще саморазвитие, превращение одних состояний в другие. Всеобщие объективные формы бытия материи – пространство и время; универсальное свойство материи – отражение.

Критический взгляд на данное определение материи и сопровождающие разъяснения легко заметит несоответствие их научному взгляду на мир.

То, что материя объективная реальность, независимая от наших ощущений, не вызывает возражения и подтверждается всем опытом, полученным человечеством. Но вот ссылка на человеческие ощущения, как на показатель существования материи, представляется довольно убогой.

Ощущения, принадлежащие человеку, сплошь и рядом дают неправильное понимание происходящего. Например, человек видит небо и звезды на нем. Мы знаем как древний человек, основываясь на ощущениях, объяснял их: небесная твердь с дырками, в которые пробивается свет. До тех пор, пока он был в плену своих ощущений, он не мог правильно объяснить реальную действительность. Потребовался длинный путь накопления опыта наблюдений и знаний, чтобы перейти от мира, построенных на ощущениях, последовательно к системам Птолемея, затем Коперника, Бруно, Галилея и, наконец, к современным научным, космологическим представлениям об устройстве неба и звёзд. Получая информацию, а это и есть идеи!, от неба и звёзд, и обрабатывая её совместно со своей памятью, человек получает представление о реальной действительности, т.е. материи. По ощущениям человек считал, что Земля плоская, а причиной молний являются неземные существа; что из камней можно добыть золото, а причиной болезней служит наговор злых людей. Потребовалось время и накопление соответствующей информации (идей), чтобы человек понял, что происходит на самом деле. А если ко всему сказанному добавить, что человек просто не ощущает отдалённые предметы, не ощущает весь микромир, то становиться ясным примитивность ссылки на ощущения как на показатель существования материи.

Впрочем, ещё Иммануил Кант считал что “внешний мир даёт только материю ощущения, но наш собственный духовный аппарат упорядочивает эту материю в пространстве и во времени и доставляет понятия, посредством которого мы понимаем этот опыт” [2].

Современная научная теория “Большого взрыва” не принимает такого определения как “Материя несотворима и неуничтожима, вечна и бесконечна”. Слишком уж простой мыслью представляется “Неотъемлимый атрибут материи – движение”,т.к.превращение одних состояний материи в другие довольно сложные процессы, чтобы одним словом “движение” объяснить действительно происходящие события в материальном мире.

*

Примерно в то же время, когда Ленин занялся натурфилософией, а точнее в 1912 году, вышла книга Бертрана Рассела “Проблемы философии” [3], которая до сих пор считается в Западных странах лучшим введением в философию. Книга выдержала 17 изданий. В нашей критике работы Ленина эта книга должна была занять значительное место, так как она выявляла существенные трудности, связанные с восприятием мира и вообще с познанием. Однако, по ходу работы над книгой Рассела я обнаружил замечания Альберта Эйнштейна, которые превосходно представили усилия Рассела по решению проблем познания. Я не смог удержаться, чтобы не воспроизвести полностью великолепную заметку великого мыслителя – Альберта Эйнштейна о теории познания Б. Рассела. Более того, оказалось, что взгляды Рассела и Эйнштейна принципиально шли вразрез со всем тем, что отстаивал Ленин. Я предполагаю, что вряд ли Рассел и Эйнштейн читали Ленина, однако их критическое рассмотрение теории познания не оставляют “камне на камне” от взглядов Ленина на материю. Сам же Ленин, после большевистского наскока на философию в 1908 году, стал заниматься революцией и построением советского государства и ему уже было некогда думать о натурфилософии.

****************************

Альберт Эйнштейн: “Замечания о Теории познания Бертрана Рассела” [4]

(Выделения полужирным шрифтом – мои, БК)

Когда редактор этого издания (изданий Б.Рассела. БК) обратился ко мне с просьбой написать что-нибудь о Бертране Расселе, мое восхищение этим ученым и уважение к нему заставили меня сразу же согласиться. Много счастливых часов я провел за чтением трудов Бертрана Рассела. Я не могу сказать этого ни о ком другом из современных ученых, за исключением Торстейна Веблена. Однако вскоре я обнаружил, что дать обещание легче, чем его выполнить. Я обещал сказать что-нибудь о Расселе как философе и ученом, занимающемся теорией познания. Самоуверенно взяв на себя эту задачу, я вскоре, однако, осознал, в какую скользкую область пришлось мне вступить, не обладая к тому же никаким опытом, ибо до сих пор я предусмотрительно ограничивал свою деятельность областью физики. В наше время физик вынужден заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось делать физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки. Хотя в этой статье я не буду останавливаться на этих трудностях, именно размышления над ними в гораздо большей степени, чем что-либо еще, заставили меня встать на ту точку зрения, которая будет кратко изложена в настоящей работе.

В процессе развития философской мысли на протяжении столетий первостепенное значение имел следующий вопрос: что может дать познанию чистое мышление независимо от чувственного восприятия. Возможно ли познание, основанное на чистом мышлении? Если же нет, то каково соотношение между познанием и тем сырым материалом, которым являются наши ощущения? Ответам на эти и некоторые другие вопросы, тесно с ними связанные, соответствует почтинеобозримый хаос философских воззрений. И все же среди этих сравнительно бесплодных, хотя и героических усилий, можно усмотреть одну последовательную тенденцию развития, а именно: все возрастающий скептицизм по отношению ко всякой попытке узнать что-либо об “объективном мире” (в отличие от мира одних лишь “концепций и идей”) с помощью одного лишь чистого мышления. Заметим в скобках, что мы как настоящие философы воспользовались здесь кавычками для того, чтобы ввести незаконное понятие. Мы просим читателя разрешить нам на некоторое время употребление этого понятия, хотя в глазах философской полиции оно подозрительно.

Во времена, когда философия переживала период своего детства, было распространено убеждение, что с помощью одного лишь чистого мышления можно познать все, что угодно. Эту иллюзию нетрудно понять, если на мгновение отказаться от всего, что нам известно из более современной философии и естественных наук. Вряд ли кто-нибудь удивится, узнав, что Платон считал более реальными “идеи”, чем эмпирически воспринимаемые нами вещи. У Спинозы и даже у Гегеля этот предрассудок является той жизненной силой, которая все еще призвана играть главную роль. Разумеется, можно было бы поставить вопрос о том, можно ли вообще достичь сколько-нибудь значительного результата в области философской мысли, если не прибегать к этой иллюзии или чему-либо аналогичному ей; но мы такого вопроса ставить не будем.

Аристократическая иллюзия о неограниченной проницательности чистого мышления имеет своего двойника – значительно более плебейскую иллюзию наивного реализма, согласно которому все вещи “существуют” в том виде, в каком их воспринимают наши чувства. В обыденной жизни человека и животных господствует именно эта иллюзия. Она же служит отправным пунктом всех наук, в особенности естественных. (Б.К.: Вот этой иллюзии “наивного реализма”, и был подвергнут Ленин и все иже с ним!)

Попытки преодолеть обе эти иллюзии нельзя считать независимыми друг от друга. Преодоление наивного реализма было сравнительно просто. Во введении к своей работе “Исследование смысла и истины” (An Inquiry into Meaning and Truth”) Рассел дал необычайно красочную характеристику этого процесса: “Мы все начинаем с “наивного реализма”, т.е. с учения, согласно которому все вещи представляют собой именно то, что мы видим. Мы думаем, что трава зеленая, камни твердые, а снег холодный. Но физика уверяет нас, что зелень травы, твердость камня и холодный снег не являются той зеленью, твердостью или тем холодом, с которыми мы знакомы по собственному опыту, а чем-то весьма отличным. Наблюдатель, когда ему кажется, что он видит камень, на самом деле, если верить физике, наблюдает эффекты, связанные с воздействием на него камня. Таким образом, мы видим, что наука воюет сама с собой: стремясь изо всех сил быть объективной, она против своей воли оказывается погруженной в субъективизм. Наивный реализм приводит к физике, а физика, если она верна, показывает, что наивный реализм ложен. Таким образом, если наивный реализм истинен, то он ложен. Следовательно, он ложен.”

Даже если отвлечься от мастерской формулировки, эти строки говорят мне нечто такое, что мне никогда не приходилось встречать прежде; в самом деле, при поверхностном рассмотрении образ мышления Беркли и Юма кажется резко отличающимся от образа мыслей, принятого в естественных науках. Связь же между этими образами мышления раскрывает только что цитированное замечание Рассела. Когда Беркли исходит из того, что наши органы чувств воспринимают непосредственно не “предметы” внешнего мира, а лишь процессы, причинно связанные с существованием этих предметов, то убеждение в правильности этого рассуждения основывается на нашем убеждении в правильности физического образа мыслей. Ибо если усомниться в физическом образе мыслей даже в его наиболее общих чертах, то отпадает всякая необходимость вводить что-либо между объектом и актом его наблюдения, что отделяло бы объект от субъекта и делало бы проблематичным “существование объекта”.

Однако именно тот же физический образ мышления и его практические успехи поколебали уверенность в возможности познания вещей и связей между ними с помощью чисто умозрительных средств. Постепенно получило признание убеждение, согласно которому все наше знание о вещах состоит исключительно из переработанного сырья, доставляемого нашими органами чувств. В столь общем (и еще несколько нечетко сформулированном виде) это утверждение в настоящее время является, по-видимому, общепринятым. Однако это убеждение покоится не на предположении о том, что кто-то в действительности доказал невозможность получения знания о реальности с помощью чистого мышления, а скорее на том, что эмпирическая (в упомянутом выше смысле) процедура уже доказала, что может быть источником знания. Этот принцип впервые с полной ясностью и четкостью был выдвинут Галилеем и Юмом.

Юм понимал, что те понятия, которые следует считать существенными (такие, например, как причинная связь), нельзя получить из материала, доставляемого нашими чувствами. Понимание этого обстоятельства вызвало у него скептическое отношение ко всякого рода знаниям. Читая книги Юма, поражаешься тому, как много (причем иногда весьма уважаемых) философов после него могли писать столько невежественных вещей и даже находить для своих писаний благодарных читателей. Юм оказал свое влияние на развитие лучших философов, живших после него. Дух Юма чувствуется и при чтении философских трудов Рассела, чья точность и простота выражений часто напоминала мне Юма.

Человек стремится к достоверному знанию. Именно поэтому обречена на неудачу миссия Юма. Сырой материал, поступающий от органов чувств, – единственный источник нашего познания, может привести нас постепенно к вере и надежде, но не к знанию, а тем более к пониманию закономерностей. Тут на сцену выходит Кант. Предложенная им идея, хоть и была неприемлема в своей первоначальной формулировке, означала шаг вперед в решении юмовской дилеммы: все в познании, что имеет эмпирическое происхождение, недостоверно (Юм). Следовательно, если мы располагаем достоверным знанием, то оно должно быть основано на чистом мышлении. Например, так обстоит дело с геометрическими теоремами и с принципом причинности. Эти и другие типы знания являются, так сказать, частью средств мышления и поэтому не должны быть сначала получены из ощущений (т.е. они являются априорным знанием). В настоящее время всем, разумеется, известно, что упомянутые выше понятия не обладают ни достоверностью, ни внутренней необходимостью, которые приписывал им Кант. Однако правильным в кантовской постановке проблемы является, на мой взгляд, следующее: если рассматривать с логической точки зрения, то окажется, чтов процессе мышления мы, с некоторым “основанием”, используем понятия, не связанные с ощущениями.

Я убежден, что на самом деле можно утверждать гораздо большее: все понятия, возникающие в процессе нашего мышления и в наших словесных выражениях, с чисто логической точки зрения являются свободными творениями разума, которые нельзя получить из ощущений. Это обстоятельство нелегко заметить лишь по следующей причине: мы имеем привычку так тесно связывать определенные понятия и суждения с некоторыми ощущениями, что не отдаем себе отчета в том, что мир чувственного восприятия отделен от мира понятий и суждений непроницаемой стеной, если подходить к этому вопросу чисто логически.

Так, например, натуральный ряд чисел, очевидно, является изобретением человеческого ума, создавшего орудие, позволяющее упростить упорядочение некоторых ощущений. Однако не существует способа, с помощью которого это понятие можно было бы вывести непосредственно из наших ощущений. Я специально выбрал понятие числа, ибо оно относится к донаучному мышлению и, несмотря на это, как нетрудно заметить, носит конструктивный характер. Однако чем более простые понятия повседневной жизни мы будем рассматривать, тем труднее нам будет узнавать в понятиях среди множества сложившихся привычек продукты независимого мышления. И тут-то и возникает роковое (роковое для понимания существующего положения вещей) представление о том, что все понятия получаются из ощущений путем “абстракции”, т.е. отбрасывания какой-то части их содержания. Теперь я хочу остановиться на том, почему это представление кажется мне роковым.

Если встать на сторону критиков Юма, то нетрудно прийти к мысли о том, что все понятия и суждения, не выводимые из чувственных восприятий ввиду их “метафизического” характера, должны быть изъяты из мышления, ибо материалистичность мышления проявляется только в его связи с чувственным восприятием. Я считаю последнее утверждение абсолютно правильным, но основанное на нем предписание относительно того, что следует изъять из сферы мышления, – ложным. Это требование, если его проводить последовательно, полностью исключает всякое мышление как “метафизическое”.

Чтобы мышление не вырождалось в “метафизику” или в пустую болтовню, необходимо лишь прочно связывать достаточное количество суждений в системе понятий с чувственными восприятиями, а система понятий, используемая для упорядочения чувственных восприятий и представления их в обозримом виде, должна быть по возможности единой и экономно построенной. В остальном эта “система” представляет собой свободную (т.е. любую логически возможную) игру с символами в соответствии с (логически) произвольно заданными правилами игры. Все сказанное применимо как к мышлению в повседневной жизни, так и к гораздо более сознательно и систематически построенному научному мышлению.

Что здесь имеется в виду, станет ясно из сказанного ниже. Своей ясной критикой Юм не только дал решающий толчок развитию философии, но и породил опасность для философии (хотя в этом его вины нет). Эта опасность заключается в роковой “боязни метафизики”, ставшей какой-то болезнью современного эмпирического философствования. Эта боязнь является двойником более раннего философствования, когда считали, что чувственными восприятиями можно пренебречь и обойтись совсем без них.

Несмотря на то восхищение, которое испытываешь перед остроумным анализом, данным Расселом в его последней книге “Смысл и истина” (“Meaning and Truth”), все же ощущается, что и в этом случае дух метафизической боязни нанес некоторый урон. Например, мне кажется, что этот страх вынудил рассматривать “вещи” как “наборы качеств”, причем сами “качества” должны браться из чувственных восприятий. Далее, тот факт, что две вещи считают одной и той же вещью, если все их качества совпадают, заставляет рассматривать геометрические соотношения между вещами как отношения, определяемые их качествами. (В противном случае придется считать, что Эйфелева башня в Париже и в Нью-Йорке представляют собой “одну и ту же вещь”.) И даже, несмотря на это, я не вижу никакой “метафизической” опасности в том, чтобы включить в систему в качестве независимого понятия вещь (объект в смысле физики) вместе с ее соответствующей пространственно-временной структурой.

Именно поэтому мне было особенно приятно узнать из последней главы этой книги, что в конце концов без “метафизики” обойтись нельзя.

*********************************************************************

Мне представляется, что после прочтения данных заметок А. Эйнштейна, становиться отчетливо ясны заблуждения Ленина в его критике Беркли и других философов. Теперь нам остается лишь указать, что “идеи” по Беркли, получаемые человеком из внешнего мира, по современному называются информацией [5]; а “духовный аппарат” по Канту – сознанием. Первоисточником информации являются материальные объекты и события, происходящие с ними. Любой существующий материальный объект содержит информацию о себе. В этом заключена мысль об объекте как о “вещи-в-себе”.  Существовать – значит иметь информацию о себе.

Информация – это атрибут любого материального объекта, это его свойство описывать самого себя. Информация создаётся самим существованием объекта, его свойствами, его состоянием и организацией. С этих позиций свойства материального объектадуальны; они материальны, так как обеспечивают определённое взаимодействие с другими материальными объектами, одновременно они информативны, так как определяют характер этого взаимодействия.

Мир представлен информацией о себе. Отсюда мы делаем одно их главных заключений:

Материя – это есть объективная реальность, представленная информацией о себе. А не ощущениями, как наивно полагал Ленин.

Следует отметить также то, что информация о природных объектах добывается наукой. Именно наука, оснащённая специальными приборами, методами и теориями, позволяет узнавать истинную информацию о нашем мире.

*

Остановимся на свойстве материи – “отражение”. “Отражение в диалектическом материализме – всеобщее свойство материи, обладающей “свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения”, проявляющееся в способности материальных систем воспроизводить определенность других материальных систем в форме изменения собственной определенности в процессе взаимодействия с ними. Приоритет в использовании категории отражения в диалектическом материализме принадлежит Ленину, хотя сам концепт отражения восходит к французскому материализму XVIII века, один из представителей которого Дени Дидро утверждал: “способность ощущения есть всеобщее свойство материи или продукт ее организованности”. Частными и специфическими формами отражения являются информация, ощущение и сознание”. [6]

Свойство отражения довольно наглядно демонстрируется обычным отражением, скажем, деревьев в водной глади близлежащего озера. Свет вообще, отражаясь от освещаемых им предметов, модулируется по спектру и доносит до наших глаз форму, размеры и цвет этих предметов. Т.е. приносит информацию о них. Подобные наблюдения привели к мысли, что информация является результатом этого свойства света отражать.

Вот, например, панегирик доктора философских наук А.Д. Урсула в работе “Информация и Мышление”, 1970 г [7]: “Ленинская идея всеобщности отражения. Важнейшая заслуга В.И. Ленина состоит в том, что еще в 1908 году, на основе изучения высших форм отражения, человеческого познания, он выдвинул гипотезу: “Вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения…”. и “Прошедшие шестьдесят лет принесли убедительные доказательства достоверности и плодотворности идеи об отражении как атрибуте материи, причем основная масса существенных данных была получена и осмыслена учеными лишь в последние десять лет. В этом важную роль сыграло возникновение кибернетики и теории информации, а также выдающиеся достижения естествознания, продолжившие те революционные открытия в физике, о которых В. И, Ленин говорил в работе “Материализм и эмпириокритицизм” в начале нашего века. В, И. Ленин. Полн. собр. соч. ( т. 18, стр. 9)”.

Я не стал бы вспоминать эту давнюю работу А.Д. Урсула, если бы не современное представление доктора технических наук К.К. Колина: “Философия информации развивается в России уже более 40 лет. Здесь в первую очередь необходимо отметить фундаментальные исследования данной проблемы, которые были проведены академиком А.Д. Урсулом. Его монографии, опубликованные более 30 лет тому назад, являются классическими работами в этой области и хорошо известны специалистам. Они остаются актуальными и сегодня, когда философские проблемы информации и информатики все более активно обсуждаются на страницах научных журналов и конференциях”. [8]

По мысли упомянутых авторов (и не только их) информация образуется в результате взаимодействия материального объекта с другой материальной субстанцией – веществом, излучением, сознанием (!). Такая субстанция, называемая в данном случаеносителем информации, и приносит нам информацию о материальных объектах мира. Отсюда родилось такое определение информации: “Информация – есть отражение одного материального объекта в другом”.

На самом деле, как следует из учений Беркли, Канта и Юма, из идеи “вещи-в-себе”, а также из научной деятельности, информация о материальных объектах находиться в самих этих объектах. Она не образуется в процессе отражении, а является атрибутом любого материального объекта. В процессе отражения информация получает только возможность скопироваться с одного материального объекта на другой. При этом второй материальный объект должен обладать определёнными свойствами, позволяющие скопировать и сохранить информацию о первом материальном объекте. Отраженный свет копирует и сохраняет, а также переносит в пространстве, информацию о форме, размерах и цвете, освещаемых им предметов. След от ноги на мокром песке сохраняет форму ступни, т.е. информацию о конфигурации ноги. Измененный цвет лакмусовой бумажки даёт нам информацию о кислотном или щелочном составе исследуемого материала. Колебания музыкальной струны в рояле (информация!) переходят в колебания окружающего рояль воздуха, этот носитель звуковой информации достигает микрофон и воздушные колебания превращаются в колебания электрического тока; аналоговые колебания электрического тока могут быть преобразованы в дискретный цифровой код, который может быть записан на компакт диск. Как видно, одна и та же информация – колебания струны (а по научному, гармонический ряд частот и амплитуд –спектр) может переноситься в пространстве и во времени разными носителями, оставаясь неизменной и самостоятельной.

Именно таким образом идеи по Беркли и Канту, а по современному – информация, существуют и распространяются, а затем воспринимаются человеком [9].

*

В заключение статьи ещё раз скажем: идеи Ленина о роли ощущения в определении материи и взгляд на отражение, как на процесс создающий информацию – ложны, не соответствуют действительности. Поэтому все процессы, происходящие с участием информации, а других процессов не бывает (!), следует рассматривать без оглядки на книгу “Материализм и эмпириокритицизм”. Эта книга, как впрочем и другие труды “вождя мирового пролетариата”, могут быть спокойно отправлены на свалку истории.

Ссылки

1. У. Джеймс, “Введение в философию”, Москва, Изд. “Республика”. 2000 г.
2. Кант Иммануил, “Критика чистого разума”, Симферополь, Изд. “Реноме”, 1998 г.
3. Б. Рассел, “Проблемы философии”, Москва Изд. “Республика”, 2000 г.
4. Remarks on Bertrand Russell’s theory of Knowledge. В кн.: “The philosophy of Bertrand Russell”. Ed. by Paul Arthur Schillp. The library of living philosophers, v. 5. Northwestern University, 1944, 278 – 291
   Текст взят из кн.: Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. IV. М.: “Наука”, 1967. – С. 248 – 252.
5. Борис Коллендер, “Информация об информации” (http://elektron2000.com/kollender_0225.html).
6. Википедия. Приведенная цитата сконцентрировано представляет то, что написано в обсуждаемой работе.
7. А.Д. Урсул, “Информация и Мышление”, 1970 г. (http://www.i-u.ru/biblio/archive/ursul_inf/00.aspx).
8. “Философия информации и фундаментальные проблемы информатики” (http://www.aselibrary.ru/digital_resources/journal/irr/2010/number_1/number_1_5/number_1_51394/).
9. Борис Коллендер, “Информация и сознание” (http://www.computerra.ru/Authors/394722/, http://www.elektron2000.com/kollender_0219.html).