10 марта 1793 года в деревнях Вандеи и соседних департаментов раздался набат. Это был призыв к мятежу, непосредственным поводом к которому послужил набор в революционную армию.
«Идите и отомстите за поруганное небо, идите и убейте безбожников, стремящихся осквернить нашу святую религию!» – внушали отсталым крестьянам священники. «Религия! Король! Старый режим! Смерть патриотам!»- таковы были лозунги мятежников, которых возглавили ставленники аристократов из числа их челяди (Кателино и др.), сами аристократы (Шаретт) и духовенство (аббат Бернье и др.).
Фанатично настроенные крестьяне стали слепым и послушным орудием контрреволюционеров. Они дорого заплатили за фанатическую преданность «алтарю и трону».
Свидетели вандейского восстания (Тюрро, Куссо, Лешо) и историки самых различных направлений единодушно отмечают безрассудное презрение вандейцев к опасности. В бой они шли, как на праздник,- женщины и дети впереди. Порой они безоружными кидались под картечь. Тысячами гибли вандейцы под огнем республиканской армии. Духовенство продолжало подогревать фанатическую настроенность вандейцев. Ночные богослужения, как правило, совершались перед самым боем. Республиканский генерал Тюрро отмечает, что крестьяне почти не выходили из церквей, разве только, чтобы вновь устремиться в бой.
Крестьянам усиленно внушали, что сама смерть бессильна перед теми, кто борется за «веру отцов», что убитые в этих «праведных» боях через три дня обретут славное воскресение (матери и жены в течение трех дней даже не хоронили тела убитых) или станут святыми мучениками. В подтверждение демонстрировали стариков со шрамами на шее – следами якобы уже перенесенного гильотинирования, инсценировали расстрелы «божьего человека» холостыми зарядами и т. д.
С другой стороны, фанатизм вандейцев оборачивался чудовищными зверствами. Пленных подвергали изощренным пыткам, как можно дольше растягивая страдания обреченных на казнь, закапывали живыми в землю, распиливали пополам, выкалывали глаза, придавали казням массовый характер.
«Я более чем убедился, – писал Тюрро, – что мятежники вели войну с отчаянием и жестокостью, беспримерной даже в истории самых свирепых народов. Пленные республиканцы, будь то солдаты или нет, кончали жизнь в страшных затяжных муках. Все самые изощренные пытки, которые может придумать воображение варваров, совершались во имя католической религии и Людовика XVII, причем чаще всего это делали женщины, без разбора по отношению ко всем пленным, оставшимся верными республике».
Вот чем обернулись богобоязненность и смирение.