Смотреть на видео Запад не имеет права учить Россию свободе слова
Но у Жерара Люкотта противоположная точка зрения. Он настаивал на возможном клонировании индивидуума, кровяными тельцами которого располагал:
– С технической точки зрения, это вполне можно себе представить. Что же до моральной -тут разговор иной, и мне совсем не хотелось бы его затевать.
Вот он, корень проблемы – по крайней мере, в юридическом ее аспекте. Известно, что репродуктивное клонирование человека законодательствами большинства стран приравнено к преступлению. Во Франции пропаганда такого клонирования или агитация в его пользу наказывается штрафом в размере сорока пяти тысяч евро и тюремным заключением на три года. Но дебаты относительно выполнимости клонирования пока ведутся в рамках права на свободу слова. И при этом законодатели вовсе не предвидели, что кому-то придет в голову клонировать человека, усопшего много веков назад. Какой срок давности следует установить?
– У коров, – напомнил нам Аксель Кан, – того вида, где клонирование осуществляется наиболее успешно, оно удается в одном случае из двадцати.
Несмотря на все красноречие и аргументированность доводов, мы почувствовали его беспокойство. А надо сказать, что по странному стечению обстоятельств накануне нашей встречи, оговоренной за десять дней, случилось сенсационное событие, бросающее тень на основной аргумент тех, кто относится к клонированию человека как к химере. В этот день группа южнокорейских ученых под руководством профессора У Сок Хвана, считающаяся одной из лучших в мире, опубликовала “результаты, позволяющие легко проводить клонирование человека”. Такие выражения использовал сам Аксель Кан, хотя новость в тот момент все еще находилась под запретом в парижских редакциях. Во время нашей долгой беседы, на которую он сам согласился, мы все время чувствовали, как нарастает его раздражение против генетической аквизиции, проведенной Жераром Люкоттом с помощью крови, которую он нашел на Аржантёйском хитоне. Кан просто вскипел, когда мы попросили его прокомментировать выводы, сделанные его коллегой относительно иудейского происхождения того, кто носил этот хитон, на основании маркеров Y-хромосомы.
– Тут невозможна никакая определенность! -отрезал он. – Если есть достаточное количество фрагментов ДНК, еще можно утверждать, что имеется совместимость с евреем-сефардом или же совместимость с евреем-ашкенази. Но ведь существует, к примеру, огромное число общих маркеров, с одинаковой частотой встречающихся как среди арабского населения, так и среди евреев-сефардов.
На это возражение Жерар Люкотт ответил, что его заключение опиралось на анализ специфических маркеров, таких, как гаплотип J.
– Ни для кого не секрет, – добавил тогда Аксель Кан, – что Жерар Люкотт по своим взглядамблизок к новым правым. Он один из тех, кто поддерживает, например, идею существования человеческих рас и пытается найти генетическую основуразделения человечества на расы.
Не воспользовавшись своим правом на ответ, Люкотт заявит нам позже и не в камеру:
– Я мог бы вам сказать, что месье Кан – троцкист, но я предпочитаю оставаться на научной почве. Было время, когда наши лаборатории занимали смежные комнаты, и мы регулярно встречались в общем туалете.