Из утерянных частей две были недавно обнаружены, их подлинность установили в 2004 году Андре Марион, с помощью оптических методов, и Софи Дерозье – специалистка по античным тканям. Эти части хранятся в аббатстве Лонгпонсюр-Орж, которое, подчиняясь своему епископу, не имеет, разумеется, ни малейшего желания возвращать их для латания хитона. К слову сказать, этим хитоном, после его восстановления, стали пользоваться, кажется, все на свете. Ну, хотя бы папа Пий IX, который в 1854 году распорядился отрезать от него еще одну полоску, чтобы украсить ею свои апартаменты в Ватикане (предложив в обмен лично освященную свечу), или неизвестные воры, стащившие его в 1983 году, – они добровольно вернули хитон двумя месяцами позже с условием, что его чаще будут показывать верующим; или, наконец, немыслимое “заимствование” хитона, когда замечательная компания: супрефект, вице-мэр, чиновник, ответственный за охрану исторических памятников, специалистка по тканям, два эксперта по радиоуглеродному методу и кюре – тайно, под покровом темноты, перевезли хитон в дом супрефекта, чтобы там отрезать от него еще несколько небольших кусочков.
Кому-то, возможно, покажется, что это придуманная мною для одного из новых романов история, но нет, ничего не придумано! Участники сами обо всем рассказали семь месяцев спустя в газетах: “Паризьен” от 7 и 8 декабря 2004 года, “Эко режиональ” и “Газетт дю Вальд’Уаз” от 8 декабря того же года.
Если коротко, супрефект Жан-Пьер Морис, страстный почитатель хитона (он надеялся с его помощью избавиться от аллергии), ночью 6 мая 2004 года перевез считавшийся историческим памятником объект в своем личном автомобиле в супрефектуру, где от него и была отъята небольшая часть, чтобы, по заявлениям участников, “не разжигать страстей” (“Паризьен”), “избавить ученых от всякого давления” (“Эко режиональ”) и “дать им возможность спокойно работать” (“Газетт”).