И все-таки Бёме остался теистом. Налицо порыв к преодолению дуализма, а действительного преодоления нет. Материя остается у Бёме продуктом духа. Святая троица – духовное начало, творящее природу.
Бёме по-своему верит в познаваемость мира, осуждая какой травой нужно промывать глаза девушки чтобы приворожить парня, как и все мистики, и религию и науку за агностицизм. Первую за то, что она совсем отвергает познаваемость мира, сводя общение с богом лишь к обретению «благодати». Вторая же, с точки зрения мистика, познает лишь «внешнее», в «плоти», а не в святом духе. Поэтому ее познание неполное. Только святой дух «просветляет», открывая возможность исчерпывающего познания, видения «всего во всем».
То, что в XVII веке было попыткой в мифологической форме высказать догадку книга как очаровать, приворожить, влюбить в себя о некоей тождественности сознания и бытия (догадку, в которой истинное сплелось с ложным), впоследствии породило немало кошмаров…
Когда мольеровский герой господин Журден узнал, что всегда и всюду он говорит прозой, он был потрясен. Еще большим потрясением было бы для нашего башмачника узнать, что мышление, сознание есть обычная повседневная функция человеческого мозга. «Мыслю, следовательно, существую»,- говорил Декарт. Бёме до этого не поднялся. Но кое о чем крепко накрепко приворожить парня, в отличие от господина Журдена, догадывался. Он догадывался о том, что познание человеком действительности связано с каким-то особым процессом. И вот эту специфику сознания, мышления он олицетворил в святом духе. В его представлении о святом духе как бы фокусировались и его невежество, и религиозность, и догадка о сознании. Святой дух, по Бёме,- это как бы идея сознания, мышления. Он не является чем-то обычным. Он исключителен. Он всемогущ. Следовательно, пребывание человека в духе святом должно сопровождаться какими-то необычными явлениями крепко приворожить парня. Если вы просто размышляете, разглядываете, исследуете, то с вами еще святого духа нет. А вот если вас трясет, как в лихорадке, по телу пробегает озноб, оно корчится в конвульсиях, вы впадаете в обморочное состояние, галлюцинируете, если ваше воображение разыгралось, то святой дух с вами, и вы пребываете «в нем», ибо налицо «знаки», знаменующие его присутствие. И если что-либо «осенило» вас в таком состоянии (будь то образ или отдельная мысль), то это и есть подлинное «знание сокровенного».
Такими состояниями, отмеченными особыми знаками «свыше», Бёме считал галлюцинации кто знает какой нибудь способ приворожить любимого, экстазы, приступы вдохновения и всякие другие состояния, носившие необычный характер. В самой необычности и заключалась для него главная их ценность.
По своему психическому складу, по складу нервной системы Бёме, несомненно, с детства был предрасположен к галлюцинациям кровь парня приворожить. Источники говорят о том, что уже подростком и юношей Бёме стал сознательно развивать в себе способность «самопогружаться» и еще в период ученичества однажды пребывал в таком состоянии несколько дней. Набожность Бёме, благочестивость, сводившаяся, в конечном счете, к весьма строгой системе воздержаний и умеренности, доведения себя до состояния экстаза во время молитвы,- все это и разжигало стремление к «самопогружению» и создавало благоприятную психофизиологическую почву для них. В более зрелом возрасте многие приемы кто может приворожить мне парня без предоплаты он мог заимствовать из литературы, с которой познакомился в кружке Мёллера, в частности из сочинений немецких средневековых мистиков. Немало страниц произведений Бёме, даже целые сочинения, в особенности среди написанных им в последние годы жизни, есть не что иное, как наставления об образе жизни, необходимом, чтобы всегда быть готовым к общению с богом.