Вот идет он по узким улицам Гёрлица, сгибаясь под тяжестью обтянутых кожей фолиантов.
Невысокий, узкогрудый, сутулый. На тщедушном теле крупная голова. Низкий лоб прорезан крупными морщинами. Большие, навыкате, светлые глаза, темнеющие, когда он задумчив. Ястребиный нос. Длинные темные волосы жидкими прядями беспорядочно ниспадают на плечи. Еле заметные усы и совсем редкая бородка. Худое лицо аскета мечтающего как приворожить девченку. Болезненная бледность человека, будто изнуренного наркотиком. Взгляд то блуждающий, то пронизывающий, то обращенный внутрь.
Его имя окружено ореолом таинственности. О его жизни рассказывают легенды как приворожить девченку с помощью магии описание.
Большинство прихожан строго следуют канонам лютеранства. В страхе божием внимают они каждому слову настоятеля местного собора, досточтимого и ученейшего примаса Рихтера. Странного башмачника они сторонятся как еретика. И хотя он регулярно посещает все службы в храме и благочестивым известен поведением, за спиной его нередко можно слышать: «Антихрист!..»
С кафедры гёрлицкого собора гремит голос Григориуса Рихтера. Примас полон злобы и ненависти, он неутомим в проклятиях, неистощим в изобретении все новых и новых наветов, заклинаний как приворожить деньги и удачу, проклятий…
– Бездельник, негодяй, пустомеля, пьяница, еретик, подстрекатель, бунтовщик!.. Разве угодно богу, чтобы от его имени выступали башмачники, дубильщики, портные?.. Тогда каждый сможет сказать, что в нем сидит дух божий… И если с башмачником не поступят, как того требует воля господня, обратится на город гнев божий, разверзнется земля и поглотит его…
Усилия Рихтера как приворожить до смерти не пропадают даром. Толпы фанатиков то и дело осаждают дом теософа, бьют окна, обливают башмачника словесной грязью.
В страхе перед всесильным примасом магистрат изгоняет башмачника из города…
Но Рихтер слеп его сделала таким злоба как приворожить других людей друг к другу. Он все еще воюет против автора «Утренней зари»… А Бёме уже не тот…
Это происходило с ним постепенно. Он все острее, болезненнее переживал крушение надежд, породивших его первую и самую искреннюю книгу – «Аурору». Утренняя заря, видение которой озарило дни его молодости и наполнило душу предчувствием как приворожить его одним взглядом, так и не взошла. И чем дальше, тем слабее казались ему признаки ее приближения. Его голос не дошел до «работничков» (и не мог дойти у него на родине, ибо после поражения масс в Крестьянской войне освободительная борьба в Германии набирала новые силы почти два столетия). Все мрачнее и безнадежнее смотрел он на мир. Все острее ощущал бездушие окружающих порядков и собственное бессилие. Все неодолимее становилась в нем потребность забвения. И тогда наступил последний кризис. Это было в начале 20-х годов…
На пятом десятке Бёме уже достаточно хорошо владел и словом, и определенной литературной формой, и логикой как приворожить его самостоятельно. К «Утренней заре» он относился в ту пору снисходительно, как к «пробе пера». Но как раз именно тогда, когда он овладел искусством придавать своим мыслям удивительно отточенную логическую форму, подлинное живое вдохновение покинуло его, ибо родники, питавшие это вдохновение, иссякли. Свою теософию он сводит к жестким и сухим формулам. Пункты, пункты, пункты. Катехизисы. Поучения. Наставления. Теперь он не творит – он вещает. Искусством логистики он может поспорить с самим Рихтером. Он, некогда требовавший представить «живых свидетелей в природе», теперь настаивает, чтобы его доводы брали только на веру. Теперь он сам творец догм.
Поскольку вдохновение не приходит, Бёме стремится вызвать его насильственно. Но ему лишь кажется, что оно приходит. На деле он вызывает у себя тяжелые галлюцинации, бесплодные в творческом отношении. Техника самопогружения теперь у него тщательно разработана. Он уже не может обойтись без этих патологических состояний как приворожить его себя любить. Они поддерживают в нем веру в себя, в свою способность общаться с богом, в свою избранность. Они дают ему забвение. Они становятся ритуальным актом, самоцелью, фетишем. Он слагает в их честь трактаты, возводит их в особый образ жизни – «сверхчувственную жизнь».
Эта эволюция Бёме – его крутой поворот в конце жизни от исследовательского порыва к голой религиозной экзальтации, к фанатичной слепой вере – нашла отражение и в том, как он, оглядываясь назад, оценивал свой «внутренний опыт» 1600 года. «Не я поднимался на небо, а небо спускалось ко мне»,- восклицает он в «Утренней заре». Он, простой, незнатный человек, бедный грешник, жаждал познать окружающий мир и был удостоен знания. Он хотел узнать как приворожить женатого мужчину к себе, чтобы разоблачить сторонников предопределения. Он пытался доказать, что все равны и все достойны лучшей участи, он хотел провозгласить возможность гармонии не только на небе, но и на земле. Но уже в 1619 году Бёме, вспоминая о «решающем опыте», ставит на первый план не поиски знания, а поиски «спасения», стремление достичь «обновления», найти «путь к Христу».
Наряду с этим все его видение мира претерпевает глубокое изменение. Если в кульминационный период его философского и природоведческого творчества бог и природа были для него едины, если в тот период его взгляды несли на себе налет стихийного философского материализма, были подходом к монистическому взгляду на мир, то теперь пропасть между материей и духом становится еще глубже. Природа теперь как приворожить женатого мужчину, способы – лишь мрачное и бледное отражение потустороннего спиритуального мира. Она утратила свои краски, запахи, блеск и кипение жизни…
Отсюда следует совершенно иное гносеологическое толкование озарения. Знание, считает он теперь, не есть результат расшифровки, прочтения тайных знаков великой книги природы (правда, с помощью неких таинственных сил, приходящих на помощь человеку). Нет, знание есть лишь следствие благодати, и достается оно лишь путем проникновения в другой мир, и даже знанием как приворожить жене мужа на месячные (в мирском смысле этого слова) его нельзя считать, ибо тайны божественные остаются сокрытыми от простых мирян и грешников, а открывается им в лучшем случае путь к «духовному обновлению».
Отсюда, в свою очередь, совершенно иная психологическая концепция: в центре не волевой акт исследователя («ищи и стучись»), а акт смирения. Сама воля толкуется как нечто негативное, как орудие подавления желаний как приворожить женщину букетом цветов. Призыв к покаянию, подавлению плоти, беспощадному искоренению всего, что составляет личность человека, делает жизнь полнокровной и полноценной – вот что вырывается теперь на первый план и составляет преимущественно предмет писаний Бёме. Призыв к раскрепощению индивида, преломленный фантастикой первого периода творчества, сменяется проповедью самой жестокой закрепощающей аскезы. Бёме предлагает надеть на личность новые духовные цепи и вериги.