Как бы то ни было, пока “просвещенные умы” развлекаются, прикладывая льняное полотно к мокрому барельефу и разглядывая получающиеся разводы, вдали от медийной сцены проводятся исследования куда менее безобидные. В конце концов, я упрекаю “Сьянс э ви” только в одном: журнал выступил в роли регулировщика, говорящего гражданам “Проходите, проходите, не задерживайтесь” как раз в том самом месте, где нам стоило бы остановиться и посмотреть, а что это тут происходит. Ибо размножение “священных реликвий” может обернуться последствиями гораздо более серьезными, чем глупое хихиканье “научкорректных” и благонадежных редакторов парижских журналов.
Прежде чем вернуться к продолжающему сидеть перед своим безалкогольным коктейлем генетику, который уверен, что смог раскрыть генетическую идентичность Иисуса Христа, припомним статистические подсчеты, обойденные вниманием авторов “Сьянс э ви”. В начале XX века Ив Делаж, еще больший агностик, чем Андре Марион, признавался по окончании своего исследования: едва ли есть один шанс из десяти миллиардов, что плащаница – подделка (труп человека, битого кнутом, распятого, подвергнутого пытке терновым венцом, пронзенного ударом копья). По прошествии ста лет, принимая во внимание сделанные за это время открытия, математик Туринского университета Бруно Барберис посчитал, что таких шансов осталось не более одного на двести миллиардов. А Джулио Фанти из университета Падуи оценил эту вероятность в единицу, отнесенную к единице с сотней нулей.
Если Слово стало Плотью, то сегодня плоть трансформировалась в цифры. На этом уровне статистики и с учетом “чудесного” сохранения крови на всех трех реликвиях некоторые принялись вычислять вероятности закодированной вести и пришли к выводу, что экстраординарный прогресс молекулярной биологии означает только одно: Второе пришествие Мессии должно произойти посредством клонирования.
В 2004 году выдумка романиста, которую я развивал в “Евангелии от Джимми”, уже была реальностью, а мне-то было и невдомек.