Лимон наверху, и звезды мерцают. Целый день эта фраза преследовала меня. Не веление ли это свыше начать роман? Но я давно уже не в фаворе у высших сил, а низшим не выйдет обмануть меня.
Вот уже третий день я в депрессии. Из-за банальной протечки. Но не из-за самой протечки, а из-за исчадия ада, которое явилось по поводу этой протечки и напало на меня.
В течение получаса исчадие ада сотрясало хлипкую дверь, оглашая лестничную площадку несусветными воплями, залезло в распределительный щиток и отключило электричество. В отличие от меня исчадие ада обладало знанием электротехники. Впоследствии выяснилось, что замочная скважина забита мусором, электрический звонок вырван с проводом.
В быту исчадие ада – несчастная молодая женщина, которая живет этажом ниже. Каждый день она гуляет во дворе с мопсом. Мопс злой, но с красным бантиком. Однажды она опустила в мой почтовый ящик записку. Ее почерк предвещал нынешнее несчастье. Я знал, что раньше или позже меня настигнет кара за мое легкомысленное отношение к сантехнике.
Признаюсь, полтора года назад я уже имел с ней столкновение, и тогда она спустила на меня большого толстого мужика, очевидно, мужа. Она сделала это в точности так, как спускают легавую. Ныне обошлось без мужа, и, возможно, муж к этому времени уже сбежал от нее.
Эта женщина – параноид.
Советская система обладала способностью плодить в большом количестве женщин с паранойяльным развитием личности, в чем я мог убедиться, имея обильную графологическую практику. Не дай Бог, если новая российская система унаследовала эту особенность.
Женщина-параноид – материализованное воплощение идеи ущерба. Или идеи преследования. Или чего-либо еще, столь же непродуктивного и омерзительного. Я не привожу образец письма, поскольку он внушает мне глубокое отвращение.