В 1991 году в связи с войной в Персидском заливе загорелись многочисленные нефтяные скважины. Пожар длился несколько месяцев. Никто не позаботился о возможных последствиях этой катастрофы, не оценил общий объем кислорода, который сжигала Планета. Также как никто не подсчитал ущерб от истощения ископаемых топлив и уничтожения лесов на планете. Я показал уязвимость экосистемы земли в связи с непрерывной агрессией человека и оценил современное состояние климатической системы, как близкое к критическому, предвещающему в очень недалеком будущем глобальную катастрофу.
Человек, изгнанный с птоломеевских небес, сегодня туда возвращается с функцией уже более не приятного гостя, а вселяющего ужас агрессора, опасного для всего сущего на Планете, в том числе и для себя самого.
В современную эпоху религиозное объяснение больше не воспринимается человеком – он возлагает свои надежды на науку. Однако, она оказывается не в состоянии объяснить происхождение и эволюцию, в виду того, что естественные системы хаотичны и непредсказуемы, поскольку управляются эволюцией, в большой мере, зависящей от начальных условий; затем, они являются достаточно сложными и поэтому поддерживаются нелинейной динамикой и, кроме того, крайне чувствительны к внешним возмущениям, даже очень слабым.
Без попытки объединяющего видения миф и религии кажутся анахроничными и устаревшими. Философы не знают научного метода и поэтому не могут даже рассматривать эти вопросы. Искусство чувствует и выражает реальность, резонируя с нею, но не удовлетворяет нас полностью, так как удерживается все-таки далеко от реальности. Наука, в свою очередь, встречает на своем пути препятствия, все менее доступные для преодоления.
В этой ситуации кажется уместным представить наблюдения и теорию физики на языке, более адекватном для различных уровней прочтения, чтобы разыскать новые и реалистичные перспективы толкования. Поэтому я ставлю перед собой задачу предложить новую пояснительную модель в попытке приблизиться к глобальному видению феноменологии, так как убежден, что большие возможности научных знаний могли бы позволить прочесть на физическом и метафизическом уровнях исторические и духовные эпизоды, известные из литературы. &&&