Несомненно, одно: если даже отмести все эти дурацкие гипотезы, мы погружаемся в пучину абсурда. Стоит допустить, что в ткань было завернуто мертвое тело, – и всё! О чем и говорил обиняками о. Леон-Дюфур. Дело в том, что образ отпечатался безо всяких деформаций, как бы на плоскости – без тела внутри плащаницы. Но анализ следов крови показывает, что тело находилось внутри плащаницы не менее тридцати часов – но и не больше, так как на ткани не осталось никаких следов разложения. А “вытащить” тело оттуда так, чтобы не повредить ни волокон льна, ни застывших сгустков крови, уж и вовсе невозможно.
А если кровь кто-то добавил позже кисточкой? Невероятно: обязательно остались бы разводы. Это подтвердили все медики и гематологи, от Пьера Барбе в 30-е годы до Пьера Мера уже в наши дни, – все указывают на полное соответствие цвета крови и серозной жидкости законам анатомии. Так, по словам Пьера Мера – руководителя Международного центра по исследованию Туринской плащаницы (CIELT) – выходит, что следы крови на льняной ткани оставил труп, необъяснимым образом исчезнувший оттуда в тот самый момент, когда на поверхности сплетенных нитей неизвестно как возник его негативный отпечаток. И еще: чей же это был труп?
Первое формальное упоминание о Туринской плащанице в анналах относится к 1357 году. Она тогда находилась во Франции, в местечке Лирей в Шампани. Одно из трех. Либо ее создал какой-то гениальный средневековый самородок, который по неизвестной причине взял и исхлестал плетьми тело какого-то неизвестного человека, водрузил ему на голову терновый венец, потом распял, пронзил труп копьем и уложил на кусок льна, предварительно обсыпанный пыльцой растений, растущих в Святой Земле. Либо, если забыть на время о радиоуглеродном методе и поверить всем прочим указаниям на возраст ткани, относящим его к началу нашей эры, то надо предположить, что в него был завернут, один из тысяч, анонимных палестинцев, распятых во время римской оккупации. Либо, поскольку больше нигде не упоминается несчастный, которого бы пытали при помощи тернового венца, признать, что речь в данном случае идет об Иисусе из Назарета.