Дом приходского священника в Борли, называемый иногда “домом, где чаще всего появляются привидения”. Этот дом был объектом весьма тщательного исследования, проведенного в 1929 -1938 гг. Гарри Прайсом, основателем и почетным директором Национальной лаборатории психических исследований в Лондоне, известным “охотником за призраками”. Прайс утверждал, что Борли является “самым достоверным случаем подобного рода из всех внесенных в анналы психических исследований”. Результаты, полученные Прайсом в ходе его работы в Борли, оказались весьма противоречивыми, и позднее его обвинили в мошенничестве. Пожалуй, так и останется тайной, что же происходило в доме приходского священника на самом деле.
Если сравнивать Борли-ректори с другими домами в Англии, известными тем, что там обитают привидения, то ничего необычного в нем не было. Лишь благодаря исследованию Прайса происшествия в Борли стали сенсацией. Само здание, представлявшее собой мрачное малопривлекательное здание из красного кирпича и расположенное примерно в 60 милях к северо-востоку от Лондона в графстве Эссекс, построил для себя в 1863 году преподобный Генри Булл, чье семейство жило там потом в течение 70 лет. После смерти Генри Булла должность приходского священника перешла к его сыну Гарри. После смерти Гарри Булла какое-то время место приходского священника в Борли оставалось вакантным. Уже тогда за этим домом закрепилась репутация обиталища привидений, и в темное время суток люди старались обходить его стороной. В 1928 году, туда вселился преподобный Дж.Э.Смит с женой, весьма скептически относившиеся, ко всем разговорам о паранормальных явлениях. До Смита 12 священников последовательно отклонили предложение занять место приходского священника в Борли.
Этот дом привлек к себе внимание Прайса в июне 1929 года, когда исследователь увидел в “Дэйли мэйл” сообщения о том, что в Борли-ректори видели привидения. Именно эти статьи оживили в памяти людей старые легенды. Рассказывали, в частности, что там видели призрак монахини, плывущий над землей, чаще всего вдоль Дорожки, которую в свое время чета Буллов так и назвала – «тропа Монахини”. Этот фантом видели и ночью, и днем. Впрочем, обычно она появлялась все же в сумерки и °6язательно 28 июля. Однажды ее наблюдали сразу четыре дочери Генри Булла. Кроме того, люди видели повозку-призрак с лошадьми. Говорят, что когда-то Гарри Буллу довелось увидеть, как повозкой управляли двое кучеров без головы.
Согласно легенде, не имеющей, впрочем, сколь-нибудь достоверного исторического подтверждения, дом приходского священника располагался на том самом месте, где когда-то стоял средневековый монастырь, в котором произошла трагедия. Существует несколько вариантов этой истории. По одному из них монахиня из расположенного неподалеку монастыря попыталась сбежать с послушником из Борли. В этом им помогал еще один послушник. Беглецы воспользовались повозкой, однако их попытка не увенчалась успехом. Девушку замуровали заживо в одной из темниц монастыря, а ее возлюбленного повесили. О судьбе сообщника ничего не известно. По другой версии, девушку замуровали, а оба послушника были повешены. Согласно третьему варианту легенды, побег завершился успехом, но потом влюбленные поссорились, и послушник задушил девушку на территории монастыря. За это его и повесили. Есть и другие версии, в которых вместо монахов фигурируют конюхи, однако всех их в конце концов ждет весьма незавидная участь. Существует также история об “испуганной девушке” (в нее мало кто верит, поскольку никаких свидетельств в ее пользу нет). Согласно этой истории в доме приходского священника в Борли на подоконнике так называемой “Голубой комнаты”, расположенной на втором этаже, однажды ночью видели девушку. Она не удержалась и упала на землю, разбившись насмерть.
Вдохновленный газетными статьями, Прайс решил отправиться в Борли-ректори для того, чтобы провести там исследование. Он прибыл туда вместе со своей секретаршей Люси Кэй 12 июня 1929 года. Как вспоминает сам Прайс в своей книге “Дом, где больше всего привидений” , чета Смитов сообщила ему, что призраки стали появляться спустя некоторое время после того, как они вселились в Борли-ректори. Супруги слышали странный шепот, голос женщины, которая сначала стонала, а потом воскликнула: “Не надо, Карлос, не надо!”, загадочные звуки шагов, видели фантом монахини. Кстати говоря, еще две служанки, жившие в доме, заявили, что наблюдали призрак монахини. Следует также упомянуть странный свет, необъяснимым образом возникающий и исчезающий в неиспользуемом крыле здания, призрак Гарри Булла и таинственные черные фигуры.
Прайс заявил, что он провел тщательные поиски во всем доме. В тот период, когда он сам жил в Борли-ректори, там имели место случаи полтергейста. Он поговорил со слугами, живущими в доме, а также с местными жителями, и на основании собранных материалов, составил, своего рода, перечень происшествий, происходивших в доме, в течение последних 50 лет: случаи телекинеза (самопроизвольного перемещения предметов); разбивание посуды; голоса; звуки шагов; хлопанье дверей и другие шумы; необъяснимое возникновение пожара, в разных частях здания; появление загадочных надписей на стенах комнат; колокольчики, принимавшиеся звенеть, когда их вроде бы никто не трогал; необъяснимые внезапные колебания температуры; прикосновения к телам жильцов дома; звуки поющего хора; музыка; странный свет; грохотанье повозки, проезжающей рядом с домом (разумеется, когда никакой повозки и в помине не было); топот копыт скачущих лошадей; приятные и неприятные запахи; необъяснимый испуг живущих в доме животных; загадочный дым в саду; таинственные следы на снегу; стуки в ответ на задаваемые вслух вопросы; точные предсказания, передаваемые во время спиритических сеансов с планшеткой.
Прайс и сам слышал звон колокольчиков и присутствовал при странном “водопаде” предметов, ни с того ни с сего скатившихся вниз по лестнице. Как-то раз на его глазах разбилось оконное стекло, а в другой раз опрокинулся канделябр. Исследователь провел спиритический сеанс в “Голубой комнате” без помощи медиума, и присутствовавшие там люди слышали слабые постукивания в ответ на задававшиеся вопросы. Дух заявил, что он – Гарри Булл, и сказал, что любит быть центром внимания.
Прайс возвращался в Борли-ректори несколько раз, и дело дошло до того, что паранормальные явления происходили перед ним “по заказу”. Чаще всего имел место самопроизвольный звон колокольчиков. Бывший садовник сообщил ему, что они с женой видели привидение. То же самое утверждали три сестры Гарри Булла.
15 июля 1929 года Смиты покинули дом. При этом они заявили, что не верят в духов, а их отъезд целиком и полностью обусловлен тем, что Борли-ректори – неудобный дом с плохими санитарными условиями. Прайс, тем не менее, не прекратил своего исследования.
16 октября 1930 года туда въехали новые жильцы -преподобный Лайонел Алджернон Фойстер (кузен сестер Булл) и его жена Марианна. Примерно через год две сестры Булл (всего их было трое) уведомили Прайса о том, что явления полтергейста в доме стали еще более частыми, и это доставляет чете Фойстеров, и особенно Марианне, массу неприятностей. Исследователь испросил приглашение и вновь вернулся в Борли-ректори с тем, чтобы посмотреть, что же там происходит.
По приезде он действительно обнаружил, что паранормальные явления стали намного более интенсивными. Фойстер вел дневник, в котором фиксировал все необычные происшествия практически день за днем. Однажды дочь Фойстеров, Аделаиду (тогда ей было чуть более трех лет), кто-то запер в комнате, ключа к которой не было. Особенно доставалось Марианне, имевшей слабое сердце. Как-то раз невидимая рука нанесла ей сильный удар в глаз. В доме ломались самые разнообразные предметы, часть домашней утвари исчезала. При этом некоторые предметы впоследствии вновь появлялись, Другие же пропадали бесследно. Во время обеда в тот самый день, когда Прайс приехал в Борли-ректори с Намерением продолжать свое исследование, вино, налитое в стакан, превратилось в чернила. Сам Исследователь придавал наибольшee значение так называемым “сообщениям Марианне” – странным, едва различимым надписям, появлявшимся на стенах дома.
Марианна не скрывала, что она ненавидит Борли-ректори и мечтает покинуть его. Ввиду того, что случаи полтергейста почти всегда имели место, когда хозяйка дома была одна или вообще отсутствовала, Прайс предположил, что именно Марианна являлась агентом, через которого полтергейст проявлялся.
Фойстеры покинули Борли-ректори в 1935 году. Через пару лет Прайс снял этот дом на год. 2 июня 1937 года он поселился там вместе со своим товарищем по Оксфорду Элликом Хоу. В Борли-ректори они провели пару ночей. Исследователи очертили мелом несколько предметов, которые легко сдвигались с места. Потом они слышали глухие удары и позже обнаружили, что некоторые из очерченных предметов изменили свое положение.
Прайс дал в газете объявление о том, что он ищет помощников. Откликнулось более 200 человек, из которых он выбрал 40 ассистентов, по большей части мужчин. Все они были любителями в области психических исследований. Прайс завел “Синюю книгу”, в которой описал методы и оборудование, способные, с его точки зрения, помочь в его исследованиях: телекамеры с дистанционным управлением; фотоаппараты; снятие отпечатков пальцев, оставленных на вещах; войлочные туфли для бесшумного перемещения; стальные ленты для измерения толщины стен; планшетки для общения с духами. Прайс тщательно документировал все происшествия. Кроме того, ему удалось обнаружить останки человека в подвале. Медики дали заключение, что это останки молодой женщины. В обязанности ассистентов входило следующее: следить за отведенным за каждым из них участком дома, обводить меловыми кругами легко сдвигаемые с места предметы, описывать отметки и надписи, появляющиеся на стенах, фиксировать все паранормальные явления. Поначалу всех ассистентов отличал необычайный энтузиазм, который затем, ввиду отсутствия ощутимых результатов, исчез.
Часть полученных данных отличалась не слишком большой определенностью, а часть отдавала умозрительностью. К примеру, в феврале 1938 года удалось пронаблюдать некий темный объект, и некоторые решили, что это и есть знаменитый фантом монахини. Однако при чтении описания этого случая, приведенного Прайсом, невозможно отделаться от ощущения умозрительности выводов, сделанных при наблюдении какого-то неопознанного объекта. Сообщалось также об апортах, но и здесь данные не позволяют сделать определенных выводов.
Среди ассистентов Прайса имелись и медиумы. К примеру, С.Х. Глэнвилл со своими сыном Роджером и дочерью Хелен выдвигали для объяснения происшествий свои собственные теории (весьма вычурные, надо признать), Во время одного из сеансов дух, называвший себя Гарри Буллом, сообщил, что тела монахини и монаха он называл его “Фаденох” -возможно, “отец Енох” были похоронены в саду. В октябре 1937 года Роджер и Хелен Глэнвилл сумели установить с помощью планшетки связь с другим духом, сообщившим им, что монахиню из легенды звали “Мари Лэйр”. Родилась версия о том, что эту француженку-католичку совратил один из представителей влиятельного католического семейства Вальденгрэйвов, на протяжении 300 лет поддерживавшего связи с церковью в Борли. Он убедил ее покинуть свой монастырь в Гавре (Франция) и отправиться вместе с ним в Борли для того, чтобы пожениться. По каким-то причинам 17 мая 1667 года соблазнитель задушил девушку где-то вблизи того места, где расположен Борли-ректори, и ее тело было захоронено под полом подвала. Теперь призрак несчастной монахини бродил в окрестностях, напоминая людям о необходимости отпевания и надлежащего захоронения останков.
27 марта 1938 года Хелен Глэнвилл с помощью планшетки получила сообщение о том, что “Сунекс Амурес с одним из товарищей” подожжет Борли-ректори вечером в 9 часов, в результате будет обнаружено вещественное доказательство преступления, послужившего причиной появления привидений в этом доме, и поэтому привидения исчезнут здесь навсегда. В сообщении говорилось также, что пожар начнется в зале. Однако ничего не произошло.
Прайс уехал из загадочного дома 19 мая 1938 года. Он пришел к выводу, что одна теория не в состоянии объяснить все явления, имевшие место в Борли-ректори. Полтергейст не вызывал сомнений, но этим не объяснялись появления монахини. Он утверждал, что, по крайней мере, 100 человек наблюдали аномальные явления того или иного рода, самым поразительным их которых были “послания Марианне”. Впрочем, после того, как Фойстеры покинули дом, никаких посланий больше не появлялось. Прайс по-прежнему верил р то, что в средние века на этом месте стоял монастырь, даже после того, как в 1938 году сумели установить с полной достоверностью, что здесь не существовало ни церквей, ни монастыря (за исключением церквушки в XII веке).
Любопытно, что дом приходского священника действительно сгорел, но произошло это только 27 февраля 1939 года в полночь. С декабря 1938 года там жил капитан У.Х. Грегсон, переименовавший Борли-ректори в Борли-прайори. Капитан перебирал книги в холле, когда одна из связок упала и опрокинула парафиновую лампу. Сгорела та часть здания, где находилась “Голубая комната”, расположенная над холлом. Впоследствии дом так и не восстановили.
Книга Прайса “Дом, где больше всего привидений” превозносилась как блестящий образец исследования в области психики и подвергалась беспощадной критике за ее “сказочность”. Собратья Прайса по профессии отнеслись к его результатам с большой долей скепсиса, поскольку у него давно уже сложилась репутация человека, склонного к внешним эффектам.
После смерти Прайса в 1948 году появились даже обвинения в мошенничестве, и полученные им данные подверглись пересмотру со стороны Эрика Дингвалла, Катлин М. Голдни и Тревора X. Холла (все трое испытывали сомнение в результатах исследования Прайса). Дингвалл и Голдни, коллеги Прайса. знали его более 20 лет, а Холл просто-напросто не верил ни во что паранормальное.
Чарльз Саттон, репортер из “Дэйли мэйл”, выступил с заявлением, что у него возникали подозрения в том, что Прайс сам подстраивал некоторые происшествия. Однажды ночью, когда в Борли-ректори находились Прайс и его коллега, в голову Саттона попал крупный булыжник. Во время переполоха, поднявшегося по поводу “очередного паранормального феномена”, Саттон схватил Прайса и обнаружил, что карманы у того полны камней и обломков кирпича. Журналист позвонил в газету, но после консультации с юристом ход делу решили не давать. Редактор сказал, что Саттону “не повезло”, т.к. других доказательств, кроме собственных слов -против слов Прайса и его ассистентов, -у него не было. Еще одним свидетелем против утверждений Прайса была его секретарша Люси Кэй. Она помогла обнаружить такую закономерность: в отсутствие ее шефа никаких проявлений полтергейста в Борли-ректори не наблюдалось.
Синтия Ледшэм, сотрудница журнала “Тайм”, в свою очередь обвинила Прайса (и также после его смерти) в мошенничестве. Возможно, самое веское доказательство принадлежит миссис Смит. Эта дама в 1949 году написала вместе со своей служанкой заявление, в котором сообщила о том, что давно подозревала Прайса в организации “случаев полтергейста” в Борли-ректори. По ее мнению, ничего такого, что можно было бы считать действительно паранормальным, в доме приходского священника не происходило. В частности, странный свет, появлявшийся в окнах нежилого крыла здания, можно объяснить отражением огней проходивших мимо поездов. Возгласы: “Не надо, Карлос, не надо!” – вполне могли принадлежать прохожим. Смиты имели основания подозревать, что разного рода “происшествия” являлись шуточками местных жителей, многие из которых не желали никакого приходского священника после того, как они несколько лет обходились без такового. Во всяком случае, Смитам не приходило в голову обращаться к местным обитателям за помощью в поиске привидений. Они были прекрасно осведомлены о нехорошей репутации Борли-ректори и не питали иллюзий в отношении помощи со стороны соседей. Именно поэтому они обратились в “Дэйли мэйл” с тем, чтобы газета убедила представителей Общества психических исследований развеять страхи по поводу призраков в доме. Все вышло с точностью до наоборот: статья в газете возродила интерес к легендам о привидениях, и возникший нездоровый ажиотаж привлек внимание Прайса.
Миссис Смит рассказывала, что после приезда Прайса в их дом они с мужем и другие люди, знавшие ситуацию в Борли-ректори, были буквально “ошеломлены” тем, что в доме начались явления полтергейста. Разумеется, они немедленно заподозрили гостя в организации этих происшествий. К примеру, вспоминая случай с превращением вина в чернила, миссис Смит сообщила любопытную подробность: это произошло за обедом в тот самый момент, когда Прайс высказался в том духе, что за аномальными явлениями может стоять умный человек. Именно в тот момент произошло чудесное превращение. Прайс тут же заговорил о полтергейсте, в то время как остальные гости заподозрили, что все дело в ловкости рук.
С.Х. Глэнвилл, самый первый ассистент, принятый на работу Прайсом в 1937 году, рассказал Дингваллу, Голдни и Холлу о том, что его “глубоко огорчала плохая организация всего предприятия Прайса”. Он не вел какой-либо регистрационной книги, ассистенты не знали, чем занимаются их коллеги (многие из которых, кстати говоря, как и сам Глэнвилл, не являлись квалифицированными исследователями). Глэнвилл выразил сомнение в достоверности материалов, полученных с помощью планшетки, и считал, что сведения подобного рода скорее поступают из подсознания операторов. Он не верил в существование Мари Лэйр и в паранормальную природу апортов. Он сам испытывал различные слуховые ощущения непонятного происхождения, но был склонен объяснять их своеобразием акустики во внутреннем дворе дома.
В своей книге “Привидения в Борли-ректори” (The Haunting of Borley Rectory, 1956) Дингвалл, Голдни и Холл пришли к заключению, что ничего заведомо паранормального в доме приходского священника в период пребывания там Прайса не происходило. Они заявили, что считают собранные им данные расплывчатыми и субъективными, и обвинили его в выдвижении ничем не подтвержденных теорий и гипотез. Прайс, по их мнению, придавал чрезмерно большое значение совершенно заурядным происшествиям, превращая их в глазах людей в “аномалии”. Он отвергал, напрочь, любые сомнения и сообщения людей, живших в Борли-ректори, но не замечавших там ничего необычного. Прайс предпочитал не описывать в своих отчетах совершенно естественные причины, которые могли бы приводить к имевшим место событиям. К примеру, он просто не включал в свои отчеты упоминания о случаях, способных бросить тень сомнения на аномальность происшествий (как-то раз, например, мистер Смит принял столб дыма за привидение в белом одеянии). Все призраки, которых Прайс “увидел” во время своего первого исследования, наблюдались им из дверей дома, а в такой ситуации вероятность того, что совершенно обычный предмет будет принят за паранормальный, более чем велика. Статьи в “Дэйли мэйл” разожгли интерес публики, и на Борли-ректори обрушилось паломничество любопытствующих. Следует отметить одно немаловажное обстоятельство: случаи полтергейста в доме не отмечались до тех самых пор, пока на сцене не появился Прайс. Таким образом, заключают авторы книги:
“Говоря об исследованиях в домах, где якобы появляются привидения, трудно преувеличить роль такого фактора, как внушаемость. Практически в любом доме слышатся звуки или имеют место происшествия, причины которых трудно объяснить сразу же. Но как только у человека возникает готовность воспринимать их как паранормальные, так сразу же эти звуки и происшествия наполняются Зловещим смыслом, становясь в глазах некоторых людей проявлением присутствия в доме привидений”.
По мнению Дингвалла, Голдни и Холла, Борли-ректори был “идеальным местом” для включения такого рода психологических механизмов. Следует признать, однако, что приведенная этими авторами аргументация не в состоянии объяснить все наблюдавшиеся явления. Нельзя полностью отбрасывать версию о том, что какие-то из них, действительно, принадлежали к области паранормального.
Публика еще некоторое время не могла смириться с мыслью о заурядности Борли-ректори. В 1953 и 1954 гг. в газетах появились сообщения о том, что там по-прежнему появляются привидения. Людская молва приписала призракам такие деяния, как перенос кирпичей из руин Борли-ректори и зарытие их под детской площадкой в Веллингборо, и даже загадочный пожар, в результате которого сгорела дотла птицеферма в деревушке Борли.