Город утопал в грязи, шел мокрый снег, редкие прохожие спешили домой до наступления комендантского часа. Недалеко от дома, в котором я жил, два брата, вечно пьяные, держали довольно уютную закусочную. Туда я и направился поужинать и, главное, посидеть в тепле перед тем, как ложиться спать в нетопленной комнате.
Почти все столики были заняты, братья-хозяева шныряли между ними с тарелками и стаканами, туман из табачного дыма, смешанного с алкогольными парами, висел над шумными гостями. Не успел я заказать себе ужин, как ко мне подсел мужчина неопределенного возраста с черной повязкой на левом глазу в порванном кожушке и стоптанных грязных сапогах. «Иван», — представился он, и мы заказали что-то вроде ужина и по стакану самогона. В Белоруссии тогда пили самогон только стаканами: он был немного слабее водки, часто сильно вонял сивухой, но от него на другой день не болела голова. Выпив, мы разговорились. Иван приехал из маленького села в районе Пинска на заработок. Музыкант-гармонист, хочет играть в каком-нибудь ресторане, может быть, у немцев. Я не стал дальше расспрашивать. Не исключено, что он партизанский разведчик или просто спекулянт, каких было немало тогда в Минске. Только полюбопытствовал, где он потерял глаз.
– Долгая история, – отмахнулся Иван, — да ты и не поверишь.
– Почему ж не поверю? Идет война… Да и до войны всякое бывало…
— Конечно, бывало… — согласился он. — А ты в нечистую силу веришь? Вообще-то я всегда интересовался таинственными и необъяснимыми явлениями и теперь почувствовал, что услышу интересную историю. За пару стаканов самогона мужик согласился ее рассказать.
– Только не очень ври! — предупредил я его.
– Ну так вот слушай. Наше село стоит на речке Ясельде, севернее Пинска. Кругом дремучие леса, болота… Всякой живности в лесах да рыбы в речке хоть отбавляй… У вас тогда была коллективизация, чистки, а у нас тишь да гладь… Да Божья благодать. Пока вы нас не «освободили». Вот только скука… Хотя я и не очень скучал. Сам знаешь, гармонист первый парень на селе. Хлопцы угощают, девчата так на шею и вешаются… Да вот к горилке я здорово пристрастился. Батька давно умер, а мать поворчит-поворчит, а там и опохмеляться приготовит…
Однажды проспал я почти целый день, мать ушла к соседям. Проснувшись, выхожу на околицу и раздумываю, куда бы податься. Уже стемнело, мужики вернулись с поля, скот загнали в хлева, тишина… Вдруг ко мне подходит мужик незнакомый. Весь зарос черной бородой, и лицо какое-то темное то ли смуглое, то ли грязное, только глаза белками сверкают.
«Собирайся, Иван, сыграешь на свадьбе! Обижен не останешься!»
«Где свадьба? Куда ехать?»
«На хутор! Садись! Еще раз говорю, не пожалеешь!»
Главный астролог страны раскрыла секрет привлечения богатства и процветания для трех знаков зодиака, вы можете проверить себя Бесплатно ⇒ ⇒ ⇒ ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ….
Тут только я заметил совсем рядом телегу, запряженную большой черной лошадью. Я сел рядом на козлы, черный мужик щелкнул кнутом, дернул вожжи, и лошадь потрусила в направлении леса. Вначале мы ехали по какой-то, видимо, давно неезженной дороге, давя мелкие деревца и папоротники. Лес по бокам становился все гуще и гуще, потом деревья поредели. Дорога давно исчезла, мы ехали уже по мхам и кустарникам. Наконец, под копытами лошади заплескалась вода.
«Да ты что, сказился? В болото прешь!» – закричал я.
«Не бойся, я дорогу знаю! Мы уже близко!» – рявкнул мужичок, и, действительно, за небольшой березовой рощицей показалось несколько крестьянских хат. Мужик завел меня в одну, и я увидел свадебную компанию. Огромный стол занимал почти всю комнату. Во главе сидели жених с невестой, кругом уже изрядно выпившие гости.
«А попа-то нет», – подумал я. У нас в православных деревнях священник был всегда главным гостем на свадьбе. Но мне не дали оглядеться: почти насильно влили большущий стакан самогона, сунули гармошку и заставили играть.
Мне наливали стакан за стаканом, и я играл и играл. Гости были мне незнакомы, их лица как-то туманны. Только невеста Нюрка была из нашего села. И выглядела она печально.
Время от времени гости выходили в соседнюю комнату и быстро возвращались, причесывая мокрые волосы. Я тоже решил освежить тяжелую от хмеля голову. В маленькой комнатке, действительно, стояло ведро с водой. Я опустил туда руку и успел намочить только левую сторону лица, когда подскочил мой хозяин, отдернул меня от ведра. «Эта вода не для тебя! – рявкнул он, вывел меня во двор и подвел к стоящей кадке. Вот здесь и мочи свою голову!»
Немножко протрезвев, я вернулся к свадебной компании.
Что-то странное произошло со мной: глаза как будто прояснились. Комната показалась грязной, запущенной, икон на стене не было. А гости как будто потемнели или посинели. Не было веселья и пения, а только угрюмое завывание и всхлипывание. Сама Нюрка остекленевшими глазами смотрела на веревочную петлю в своих руках. Я обернулся к соседу и узнал в нем недавно умершего парня из соседнего села.
«Ты же умер, что ты здесь делаешь?» – невольно вырвалось у меня.
«А ты, дурень, напился и мелешь пустое!» – ответил он и налил мне новый стакан.
Полупьяный, полуоцепеневший от страха, я уже не мог играть и сидел, уронив голову на стол.
«Пора домой, скоро светать начнет», – сказал мне черный мужик, который, видимо, был здесь хозяином. Он бесцеремонно вывел меня из-за стола, бросил на дно телеги, и мы снова углубились в лес. Спал ли я или был в забытьи, но пришел в себя только, когда черный мужик вытащил меня из телеги возле калитки нашего двора.
«Это тебе за труды», – сунул он мне в карман толстую пачку ассигнаций.
«А где мы были? Как называется ваш хутор?» – спросил я.
«А Загубленный хутор, может, и ты когда-нибудь попадешь к нам!» – был ответ.
Я хотел спросить еще что-то, но ни мужика, ни телеги уже не было. Едва добравшись до кровати, я свалился, как подкошенный и проспал до последующего вечера.
«Где ты всю ночь шлялся и так набрался?» – разбудила меня мать.
«На свадьбе», – говорю.
«Какая свадьба? Нигде вокруг свадеб не было!»
«Нюрка вышла замуж, разве ты не знаешь?»
«Нюрка удавилась сегодня ночью!» – в ужасе сказала мать и начала креститься.
Я полез в карман куртки, где должны были быть деньги. И вытащил сложенные один к одному кленовые листья.
Сколько я потом ни расспрашивал о странном мужике и Загубленном хуторе, никто ничего не знал. Я уже стал думать, что все это мне привиделось в бреду, тем более, что после той ночи я запил еще больше. На сердце у меня был страх и необъяснимая тоска. Но постепенно забывается все.
Прошло несколько месяцев. В нашем селе праздновали свадьбу. Я никогда не был особенно верующим, но в тот день пошел в нашу церквушку. В ней было полно народу: пришли посмотреть на невесту, кажется, из самого Пинска. Я стоял в последнем ряду, сонный и равнодушный. И вдруг увидел того черного мужика. Он ходил между молящимися. То какого толкнет мужика, то ущипнет девушку. Но его как будто никто и не видел. Люди начинали переругиваться между собой.
«Ты что тут делаешь? Чего людям мешаешь?» – крикнул я ему.
«А ты меня видишь?» – прошипел злобно он в ответ. «Ну теперь не будешь видеть!» Развернулся и хлобыстнул меня по левому глазу с такой силой, что я грохнулся на пол без сознания. Очнулся я только в Пинской больнице. С того времени я и ношу эту черную повязку.
«Хочешь верь, хочешь – нет. Но не желаю тебе попасть на Загубленный хутор и познакомиться с его хозяином!» — сказал Иван, допивая последний стакан самогона.