Имеются документальные доказательства, что Линкольн, как трезвый политик, учитывал возможность покушения и принимал меры предосторожности, хотя терпеть не мог присутствия многочисленной стражи в пышных парадных мундирах. Днем 14 апреля президент зашел к военному министру и попросил надежного сопровождающего в театр Форда. Линкольн намеревался вечером того же дня присутствовать на комедии «Наш американский кузен”. Президент в своей обычной шутливой манере назвал при этом майора Томаса Экерта: “Я видел, как он гнул руками кочерги, пять штук, одну за другой. Мне кажется, это как раз тот человек, которого нужно взять с собой сегодня вечером. Могу я его получить?” Стентон решительно отказал, сославшись на то, что у Экерта много важных дел в министерстве. Линкольн по обыкновению добродушно воспринял этот по меньшей мере невежливый отказ. Тем не менее, президент зашел в шифровальную комнату телеграфа, расположенного в здании военного министерства и находившегося под начальством Экерта, и лично попросил майора сопровождать его. Офицер, учитывая отказ военного министра, не захотел, видимо, вызывать недовольство своего непосредственного начальника, отличавшегося суровым и желчным характером, и заявил, что будет очень занят вечером. Тогда Линкольн неохотно согласился взять майора Рэтбоуна, но заметил, что предпочел бы Экерта.
Как объяснить этот эпизод, о котором умолчал Стентон, рассказывая о последнем свидании с президентом, и который всплыл на свет более чем через полстолетия, когда в 1907 г. были опубликованы воспоминания сотрудника военного министерства Д. Бейтса? Уже известный нам историк О. Эйзеншимл исследовал сохранившуюся корреспонденцию военного министерства за 14 апреля и убедительно доказал, что Экерт не принимал и не посылал никаких важных телеграмм. А вечером он просто ушел домой. Все же возможно допустить, что запрещение Экерту идти на спектакль было вызвано припадком раздражения, жестом, призванным продемонстрировать, что он, Стентон, не сочувствует намерению президента посетить театр Форда, и не желает иметь ничего общего со столь неосторожным поступком.. Между прочим, если бы за этим отказом Стентона скрывалось что-то зловещее, то он, вероятно, на всякий случай нашел бы для Экерта какое-то занятие, оправдывающее приказ оставаться в министерстве. Кроме того, Экерта приглашали в театр как гостя, а не как стража у двери ложи. Он не мог, поэтому, помешать Буту выстрелить, хотя, вероятно, и не упустил бы его, когда тот бежал из театра.
Военный министр согласился отпустить майора Генри Рэтбоуна. Этот молодой светский щеголь явился в ложу со своей невестой, по-видимому, без оружия, менее всего предполагая, что в его обязанности входит охрана президента. На спектакль был приглашен главнокомандующий войсками Улисс Грант. Об этом было объявлено в газетах, и немало людей запаслось билетами в надежде взглянуть на победоносного генерала, только, что принявшего капитуляцию главной неприятельской армии. Однако за несколько дней до спектакля Мэри Линкольн в одном из своих припадков беспричинного раздражения устроила оскорбительную сцену жене Гранта. После этого трудно было ожидать, что миссис Грант будет сопровождать своего мужа. Кроме того, посетив военное министерство, Грант услышал от Стентона, что присутствие обоих – президента и главнокомандующего армией – усиливает вероятность покушения. Грант, вообще старавшийся отклонять приглашения на спектакли и светские приемы, зашел к Линкольну и сообщил, что вечером должен покинуть Вашингтон. Генерал сослался при этом на желание повидаться с детьми и побыть с ними подольше. Ни Стентону, ни Гранту, видимо, не пришло в голову, что отсутствие генерала нисколько не уменьшает угрозы для жизни президента. Наоборот, если бы Грант находился в театре, то это значительно усложнило бы задачу заговорщиков. Его сопровождала бы военная свита, у ложи были бы поставлены часовые, и вряд ли посторонний человек сумел бы войти в нее и приблизиться к президенту, не будучи задержанным адъютантами генерала. Но он уехал, а охрана ложи была возложена на Джона Паркера.