Прежде всего, саван, купленный, как говорят, Иосифом Аримафейским для погребения Христа, был дорогим, особого тканья, предназначавшегося лишь для богатейших среди богатых. Тильма – хитон, который носил Хуан Диего, – одежда для бедных из волокон агавы, век которой не более двадцати лет. Но она все еще цела и находится в состоянии свежести, прямо пропорциональной разложению плащаницы.
Образ Христа, по всей вероятности, был создан во тьме гробницы в отсутствие свидетелей. Образ Марии на тильме появился средь бела дня, в присутствии десятка человек, в том числе епископа Мехико, и это событие засвидетельствовано в различных документах эпохи, как ацтекских, так и испанских, дошедших до наших дней, и их подлинность была проверена.
Подлинность плащаницы с самого начала ее истории оспаривалась. Ее, должно быть, прятали, о ее существовании забывали, потом ее случайно нашли в 525 году во время наводнения в Эдессе, снова спрятали на много веков в тщетном стремлении уберечь от краж, народного поклонения и попыток уничтожения. Ее редко и ненадолго выставляли напоказ и уже давно не вынимают из реликвария. Теперь она, видимо, навсегда укрыта от людских глаз и пребывает наедине с бактериями в наглухо запертом контейнере с инертным газом.
История тильмы исключительно проста. Она никогда не пропадала из виду, никуда не путешествовала, с 1531 года неизменно выставлялась для поклонения толпы в своем святилище в Мехико, куда ежегодно стекается двадцать миллионов человек.
Ткань плащаницы хранит кровь и серозный выпот покойника; на тильме нет жидкости человеческого происхождения. Клонировать там нечего, и среди экспертов только генетики никогда не проявляли к ней интереса.