Заглянув в свой гороскоп, Евгений Семенович уверенно сказал:
«Все про меня…»
«Про него» – беспокойство, постоянная борьба с самим собой, душевные муки и интуиция, побеждающая логику. Он, народный артист всего Советского Союза и столь же народный всея России режиссер – кому еще на постановку фильма собирали деньги всем миром? – живет даже не чувствами, а страстями.
Страсти по политике
Помните, человечество было на грани звездных войн? Американцы что-то там изобрели, а мы их «догоняли». Я в то время был одним из секретарей Союза кинематографистов и присутствовал на всевозможных совещаниях. Члены Политбюро – Гришин и прочие – настаивали на подготовку к войне. Нагнали страху, и я постоянно мучился вопросом: что будет с человечеством? Однажды спросил у Громыко, правда ли, что на каждого человека припасено 16 килограммов взрывчатки? Он ответил, что цифра занижена…
Я не политик, не аналитик, я просто рассуждал: если пойдет детонация, то земной шар взорвется, и мы просто сойдем с орбиты. И тогда меня пронзила догадка: как гениально американцы строят стратегию. Нагнетая военную истерию, заставляют все силы, средства, ресурсы бросить на вооружение. И тогда я сказал: ничего они не готовят. А если готовят – не для того, чтобы уничтожить самих себя и нас, а чтобы нас «раздеть»… Мне тогда настоятельно посоветовали держать язык за зубами. Но сегодня-то очевидно, что нас разыграли, как по нотам… Теперь шутят: Америку перегонять нельзя, а то им наш голый зад виден будет…
Страсти по арифметике
Я верю в Судьбу. Или Рок.
Страсти по судьбе
Меня часто спрашивают: вы хотели бы повторить жизнь, как прожили. Я страшные вещи скажу… Например, хотел бы я, чтобы повторилась моя судьба, в которой была война? Нет, что вы! Но… если бы не было войны, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Неизвестно, как. Война закрутила меня по стране, и я встретил в этом круговороте Лиду, с которой 3 апреля отпраздную золотую свадьбу. А если бы не война, я бы ее не встретил. А если бы не встретил, не стал бы тем, кто я есть. Ведь Лида, по существу, строила мою жизнь. Она пожертвовала собственным именем, которое в искусстве могло стать очень звучным – ради моего.
Главный астролог страны раскрыла секрет привлечения богатства и процветания для трех знаков зодиака, вы можете проверить себя Бесплатно ⇒ ⇒ ⇒ ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ….
В 46-м году я начинал актерствовать в Тюмени. Маленький ребенок, мама приехала из эвакуации. А у меня ни квартиры, ни даже комнаты своей… Пригласили в Новосибирск, но тоже предупредили: жилья не будет. Значит снова, где-то снимать угол. Не лучше ли поискать городок поменьше, где проще было бы обустроиться… Но Лида сказала: «Женя, тебе надо учиться». А в Новосибирске училище. И театр «Красный факел», который называли «периферийным МХАТом».
А не будь «Красного факела», мне не оказаться на гастролях в Ленинграде в 51-м году. Которые вызвали такой «фураж», и такой «террор», что меня пригласили сразу в МХАТ, и Малый, и Александринка, и Ленинградский театр имени Ленинского комсомола, которым в то время руководил Георгий Александрович Товстоногов. И мне сразу предлагали ключ от комнаты! Фантастика!
Это судьба или не судьба? Судьба…
Страсти по судьбе – II
Часто, когда бывает невероятно сложно, когда я дохожу до стресса, когда приходит мысль о самоубийстве… бывает и такое. Дважды было. Причины тому не творческого или какого-то личного характера.
Был V съезд кинематографистов. В 86-м году. Мне показалось тогда, что земной шар лопнул, и всему настал конец. Не забуду одного кинодеятеля: у него побелели губы, лицо покрылось пятнами, и он брызгал слюной, когда кричал с трибуны: в новый состав секретариата не должен входить Евгений Семенович Матвеев! Это сейчас я понимаю: от зависти такие всплески. Я в то время был депутатом Верховного Совета, делегатом XXVII Съезда… Да что я, просил, что ли? Жизнь меня «несет», и все! К слову, когда я поздравлял Алексея Баталова с орденом, он засмеялся: «Ну пруха пошла, орден за орденом…» Судьба! Потом за это часто приходится расплачиваться.
Если бы не двое детей, трое внуков, я просто бы ушел… но меня удержало на плаву. Судьба? Рок? Вот мне 75 лет и разговариваю с вами со страниц «Оракула». Один из моих фильмов так и называется – «Судьба». И еще мне помогают слова Соломона: «И это пройдет». Надо только набраться силы. Воли. Надо перетерпеть обстоятельства.
Страсти по раскаянию
Иногда бывает стыдно смотреть в глаза не только близких или прохожих на улице, а даже в зеркало. Стыдно за то, что вокруг, и за то, что я каким то образом в этом участвую.
Была всеобщая травля Сахарова. Опубликовали письмо ученых. Все академики – и какие! – осуждали Сахарова. Потом писатели. Потом композиторы. Потом звонок: «Евгений Семенович, вы читали? У нас сейчас письмо с осуждением Сахарова подписывают кинематографисты. Вы свою подпись поставите?» Отвечаю: «Я ничего про Сахарова не знаю. «Би-би-си» и «Голос Америки» не слушаю. Если бы и хотел слушать, не смог бы: глушат. Я не читал тех писем, которые, говорят, он опубликовал за границей. Мне стыдно подписывать, не зная. Это участие в каком-то стыдном явлении. Нет-нет…» а потом звонок с самого верха: «Ты что, старик, Центральному Комитету не доверяешь? Ты же видишь, какие умы осуждают Сахарова». Я: «Скажите хоть, кто подписал?» И мне называют такие имена! – «Ну, ставьте и мою подпись».
До сих пор мне стыдно. До сих пор… На своих творческих вечерах перед народом каюсь.
Что это: Рок и Судьба? Рок.
Страсти по сцене
После успеха гастролей «Красного факела» меня пригласил председатель Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР Беспалов: «Ажиотаж, понимаешь, вокруг твоего имени. Решай: МХАТ или Малый? А то, понимаешь, периферию оголяют, берут оттуда человека первого, а тут он становится последним. Я думаю, что сделаем тебе дебют. Покажешься всем москвичам, а там решим». Я отвечаю, что ни МХАТа, ни Малого я не видел ни разу в жизни. читал про них да по радио спектакли слушал. Но Малый, как театр романтический, театр высоких страстей меня привлекал больше.
Дебютировал в роли Незнамова в пьесе «Без вины виноватые». Партнеры – Гоголева, Зубов, Шатрова, Светловидов. Варвара Николаевна Рыжова перекрестила иконкой. Вышел на сцену и… забыл текст. А в зале сидит сам Остужев, игравший эту роль с Ермоловой! У меня руки-ноги от волнения отказали. Суфлера слышу, но повторить не могу. Гоголева пришла на выручку: «Вы хотели меня спросить то-то и то-то?» Еле выговорил какие-то слова. И ушел со сцены в мертвой тишине. Хотя зал всегда на уход Незнамова аплодирует. Я понял: провал! Ну и ладно! На кой черт мне эта Москва! Вернусь в Новосибирск и буду играть там. И кум королю!
В антракте заходит Остужев: «Молодой человек! вы испытали самое великое, о чем может мечтать любой актер, – после этой сцены не получить аплодисменты».
Страсти по боли
Я играл в Малом много. И хорошие роли в классике. И современных «героев» – ходульных, стерильных: не любит, не курит, не пьет, не страдает… Но пришлось уйти. Упал на съемках с лошади, и два с лишним года валялся по больницам: повредил позвоночник, руки ноги не двигались. Лежал, как Островский. Потом ходил в корсете и получал пенсию. 41 рубль. Врачи советовали об актерской профессии забыть.
Первый-то раз я упал на «Поднятой целине». А потом лошади понесли на стадионе в городе Николаев, на концерте. У меня было предчувствие: не надо ехать на этой тачанке. А мне говорят: ты что, с ума сошел? Вечером будет Подгорный! А Подгорный был Первым секретарем ЦК Украины. И лошади понесли. Это еще ничего, я бы с ними справился, но у тачанки отлетело колесо. Тачанку эту, как потом выяснилось, где-то у деда в огороде нашли, она там с гражданской войны валялась.
Я и сейчас не могу работать в театре – больше 30 минут не выстою: начинает болеть позвонок и «гореть» нога.
Страсти по беде
Когда мне предложили, еще при его жизни, сыграть роль Брежнева, я предчувствовал беду. В четырехсерийном фильме «Солдаты свободы» Брежнев появлялся всего в трех эпизодах. Но пошла такая шумиха! Не было газеты, которая не напечатала бы мое фото в этой роли. И я почувствовал, что от меня отшатнулись даже зрители. Хотя я эту роль не выбирал. Меня выбрали. Там. Наверху. Я-то сомневался, играть или отказаться. Не потому, что Брежнев, а потому, что роль и маленькая, и без «изюминки». До сих пор спрашивают: встречались ли с Брежневым да что за роль «получили». Не встречался. И ничего не получил. Кроме пресса со всех сторон и пресса. Я так счастлив, что и квартира, и машина – все у меня было «до того». Кстати, я еще раз сыграл Брежнева, уже дряхлого старика, в фильме «Клан». И получил удовольствие от многогранной характерности роли. Всегда актеру интересно перевоплощение. После Макара Нагульного я сыграл князя Нехлюдова: это такое счастье – из грязи да в князи! Из просоленной потом гимнастерки – в крахмально белье…
Страсти по любви
Все, что я поставил, даже ильм «Победа» по Чайковскому – о любви. Все в мире строится на любви. Сейчас, когда я закончит второй фильм «Любить по-русски», все с такой легкомысленной подковыркой спрашивают: что это такое? Разве любовь имеет национальность? Я отвечаю в зависимости от настроения. Или: «Хочешь знать, как это – пойди посмотри фильм», или, если спрашивает мужик, отвечаю не для печати… а если серьезно, то Мережко спросил меня, нет ли в названии спекулятивного? Есть, конечно. В рынке живем. Название должно быть притягательно и чуть скандально…
Любить человеку дано от природы. А вот как любить? – это вопрос нравственности, духовности, культуры, веры… Уметь любить – это бороться за любовь, беречь ее, защищать ее. Вот это по-русски! Подходит это для грузина? Пусть будет по-еврейски.
Любовь бывает одна. К кому-то любовь приходит в седьмом классе. К кому-то – в семьдесят лет… я говорю о любви-страсти! Я не мыслю жизнь без страсти! У меня одна любовь. Но это не значит, что не было увлечений. В передаче «Мужчина и женщина» Кира Прошутинская вынудила меня к такому душевному стриптизу, что потом я спросил у жены: «Лидочка, я тебя не обидел?» А она ответила: «Правда есть правда. Может быть, молодым это пригодится».
Сейчас TV предлагает мне подумать над циклом передач о любви. Я часто объясняю актеру, что надо сыграть. Знаю, что актера надо зажечь, дать ему допинг. Громко говоря, вдохновить. Актер – это спичка, а режиссер – та коробочка, о которую надо чиркнуть. Вот в этой коробочке у меня сотни случаев из жизни. Про любовь.
Любовь – это не вспышка. Это путь… Мне 75 лет. А сердце чувствует особую нежность и трепетность перед словом «женщина». Во всех моих фильмах женщина как бы на пьедестале. Я защищаю их достоинство. Как мужчина, как режиссер, как актер. Это не значит, что от меня женщины не плакали. Плакали. Но видеть плачущую женщину не могу. Мне искусство, хотя это слишком громкое слово, скажем – творчество – нужно для того, чтобы высказать свое отношение к женщине. Я не случайно, думаю, родился 8 марта.
Ведь во всех ролях сердце-то мое, нервы мои, мозг мой, шкура моя… А сердце мое, как мне кажется, очень не спокойно. Я вообще редко бываю спокоен. Даже во сне. Потому что искусство не бывает без страсти…