Из-за несчастий, случившихся с сэром Уильямом Невиллем, братом лорда Лэтимера, в 1532 г., мы имеем возможность познакомиться с двумя волшебниками, Нэшем из Сиренчестера и Ричардом Джонсом из Оксфорда.
Нэш регулярно занимался своим ремеслом/и сэр Уильям обратился к нему по поводу пропажи серебряных ложек; однако это заурядное происшествие было вскоре позабыто в водовороте последовавших за ним откровений.
Нэшу удалось убедить сэра Уильяма в том, что его ждет большое будущее: его жена скончается и тогда он возьмет в жены наследницу и получит титул брата. По совету Нэша сэр Уильям обратился за помощью к Джонсу, магу более высокого класса и по совместительству алхимику.
В кабинете Джонса он увидел «пробирки, перегонные кубы и прочие стеклянные инструменты», в том числе скипетр и другие предметы, имеющие отношение к «заклинанию четырех королей». Джонс вызвал четырех «королей-демонов», и они перенесли волшебника «в башню, и там показали ему портрет упомянутого Уильяма Невилля в бархатной мантии и короне, и поведали, что именно он должен быть графом Уориком».
Друг предупреждал Невилля, что демоны лжецы, но тот ответил, что Джонс умеет «так их связать, что они не обманут». Невилль совершенно потерял голову и, не переставая, твердил о своих блестящих перспективах, упоминая, кстати, некие пророчества относительно будущности короля; по этой причине его арестовали, и Совет взялся за расследование этого дела.
Джонса также призвали к ответу, и он составил признание, в котором, разумеется, постарался обелить себя. Невилль спросил его (так гласит история волшебника), нельзя ли «заказать такое кольцо, которое обеспечило бы его хозяину благоволение принца; у милорда кардинала есть такое, и что бы он ни попросил у его королевского величества, все получает», «А также, – добавил Невилль, – мастер Кромвель, с которым мы служили вместе у Уолси, водил компанию с человеком, сведущим в твоем искусстве, и вскоре ни к одному человеку кардинал так не благоволил, как к Кромвелю!»
– «Я показал ему, – продолжает Джонс, – что читал много книг, и в особенности труды Соломона, в которых сказано, как надлежит такие кольца изготовлять и из какого металла и какими способностями, согласно Соломону, они обладают». Однако сам он никогда ничего подобного не делал.
Две недели спустя, продолжает он, Невилль посетил его в Оксфорде и сообщил, что в его доме проживает некто Уэйд, который «рассказал ему, что ему надлежит быть властелином того места, где стоит прекрасный замок», и он, Невилль, подумал, что речь идет о замке Уорик.
Затем Джонс припомнил якобы имевший место сон, «когда ангел взял меня и его (Невилля) за руки и отвел на высокую башню и там вручил ему щит и еще какое-то оружие, которого я не помню». Джонс признался, что «написал одно-два глупых письма, следуя глупому желанию самого Невилля, просто чтобы позабавиться». По крайней мере, в одном из них, как явствует из других доказательств, Джонс обращается к одураченному им дворянину как к графу Уорику.
Джонс также признал, что изготовил однажды некие «формы» для «сэра Гр. Дона, рыцаря, чтобы тот мог получить добро, то есть приданое, мистрис Элизабет». Никакой информацией об этой афере мы не обладаем.
Далее он сознается, что время от времени по просьбам друзей «обращался к камню» (то есть призывал духов в стеклянный шар), чтобы найти украденное. «Глупые деревенщины» часто обращались к нему с просьбой помочь отыскать клад, но он «никогда в это не впутывался».
Но есть и то, к чему Джонс относится с полной серьезностью, а именно к своим алхимическим опытам. «Для изготовления философского камня я готов рискнуть своей жизнью», если на то будет воля короля. Все, что он просит, – это полгода «для серебра» и еще двенадцать с половиной месяцев «для золота», и даже согласен находиться под стражей все время, пока не преуспеет. Аналогичное предложение он делает и в письме к Кромвелю.