В свое время американский исследователь Джордж Мэрдок выделил 60 культурных универсалий. Среди них танцы, спорт, образование, обычай гостеприимства, обычай делать подарки, традиция украшать тело, запрет на кровосмешение и тому подобное. Классификация Мэрдока, однако, в науке не прижилась и осталась как частный случай. Неоднократно предпринимались попытки минимизировать культурное пространство, но эти попытки вряд ли можно признать удачными.
Теперь то, ради чего, собственно, этот экзерсис затевался. А именно коллективное бессознательное по Юнгу и его роль в организации культурного пространства. Более всего меня занимает то, сколь велико влияние архетипов на культурный процесс вообще и рождение современных мифов в частности. Возможно, это привязано за уши, но, возможно, и нет. Ибо архетипы управляют нашим сознанием, но не идентифицируются им. Можно принимать или не принимать теорию коллективного бессознательного Юнга, но трудно оспаривать то, что она открывает великие возможности для исследования того, откуда мы пришли, где мы сейчас и куда мы направляемся. По сути коллективное бессознательное это не что иное, как пресловутая связь времен, которая декларируется, но на обыденном уровне не воспринимается. Даже если Юнг заблуждался, подобное заблуждение стоит многих открытий.
Архетипы, по Юнгу, вещь более чем серьезная.
Разрушение традиционных культурных и религиозных архетипов в эпоху Просвещения, как полагает Юнг, привело к Французской революции. (Очевидно, это применимо и к Русской революции 1917 года). Юнг предупреждает, что механизм появления деструктивных сил в коллективной психике функционирует безотказно. Усиление рационального начала в современной культуре приводит к тому, что иррациональное «публично обесцененное, погружается в пучину бессознательного». Единственную альтернативу и возможность предотвратить культурный коллапс Юнг видел в том, «чтобы признать иррациональное в качестве необходимой психической функции, и ее содержание принять, как психическую реальность».
Что и говорить, Юнг непрост, но, на мой взгляд, он стоит того, чтобы научиться его понимать.
Легче это сделать на определенном примере. Возьмем архетип отца. На первом уровне – это реальный отец. Следующий уровень-типическая фигура отца, созданная вашим воображением. Третий уровень – образ отца вообще. Далее – мифологизированный образ отца. Его относительно поздние вариации – царь-батюшка, отец нации. Далее-статусные отцы из легенд, саг, сказаний. Следующий уровень – образы, где мотив отцовства выступает опосредованно: учитель, начальник, вождь. Наконец, это общественные или государственные институты, которые демонстрируют отцовскую заботу: тоталитарное государство, армия.
Главный астролог страны раскрыла секрет привлечения богатства и процветания для трех знаков зодиака, вы можете проверить себя Бесплатно ⇒ ⇒ ⇒ ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ….
Столь великая многозначность содержания архетипа свидетельствует о разнообразии форм и способов, какими коллективное бессознательное, воздействуя на нашу личность, формирует наше представление о мире.
Внутри коллективного бессознательного Юнг различает:
- первобытные формы постижения внешнего мира;
- вневременные мифологизированные схемы, регулирующие мысли и чувства большинства людей;
- историческую культурную память, объединяющую людей во времени и пространстве.
Таким образом, коллективное бессознательное, по Юнгу, это единая для всего человечества совокупность идей, образов, представлений и одновременно основа душевной жизни каждого из нас, что, по сути, и есть культура в широком смысле слова. Соответственно человечество, согласно Юнгу, является единой культурной общностью. Прекрасный предлог для того, чтобы исследовать не то, что нужно, а то, что хочется. А именно англо-американскую культуру и мифы, которые она рождает. К тому же культура англосаксов замечательно структурирована.
Между прочим, язык науки имеет ту особенность, что одна фраза вытекает из другой, та в свою очередь рождает последующую, и это может тянуться до бесконечности. А поскольку подобный процесс заключает в себе изрядную долю нарциссизма, прервать его бывает затруднительно. Но я обрываю его без малейших колебаний.