Вердикт: плащаницу рисовали пальцами, смоченными оксидом железа и киноварью. “Принципиальное значение имеет здесь тот факт, – писал Брок, – что пигменты ни в каком случае не могли бы иметь своим источником кровь или любую другую телесную субстанцию, а их присутствие доказано однозначно”. Вот ведь черт!
Он, кажется, забыл, что в крови тоже содержится железо, о чем ему не преминул напомнить профессор Байма-Боллоне, директор Института судебной медицины города Турина, обнаруживший вслед за Хеллером и Адлером присутствие на плащанице глобулина и альбумина человека. Что же до аурипигмента, ультрамарина, азурита, древесного угля и ализарина, которые, кажется, так сильно беспокоят скептиков, то их присутствие объясняется пигментами красок, доступных в XIV веке, – это правда. Но, ни в коем случае, не из них состоит изображение, в котором любой специалист обнаружил бы, как и Маккрон, следы кисточки или пальцев. Да и вообще, по поводу пигментов надо уточнить, коли уж Маккрон забыл это сделать, что речь идет о нескольких десятках микроскопических фрагментов, попадающихся среди крупиц пыли, покрывающей ткань.
Хорошо известно, что среди художников, изготавливавших копии плащаницы после XIV века, существовал обычай прикладывать к ней копии, как следует высушенные, – чтобы плащаница передавала им частицу своей святости. Может быть, подобное объяснение кажется наивным, но этого достаточно для появления фрагментов пигмента у Маккрона. Вдобавок ко всему, последний, обнаруживает удивительную гибкость, формулируя свои заключения. Так, он, в конце концов, приходит к тому, что плащаница была нарисована после 18oo года ржавой водой. Брок об этом не упоминает, и, на мой взгляд, зря: насколько я знаю, такая версия никем никогда не оспаривалась. Я потом еще вернусь к оглушительным перспективам, которые она открывает и о которых даже не подозревал покойный Маккрон.