В те годы, когда у бакэ Месмера собирался весь цвет французской аристократии, в Париже живет Вениамин Франклин, который высказывает мысль о флюидической природе электричества. В те же годы создает свою эволюционную теорию предшественник Ч. Дарвина французский биолог Жан Ламарк. Причиной естественноисторического развития животного и растительного царства он считает особые флюиды. Естественно, сын своего века, врач Франц Месмер считает вполне научным ввести понятие об очередном флюиде – флюиде, исцеляющем болезни, флюиде, спасающем здоровье и жизнь. В умозрительных построениях Месмера этот флюид связывается с его прежней теорией о влиянии планет, с его взглядами на лечебные качества магнитов. В результате рождается фантастическое «учение о Животном магнетизме», как о способности живых существ накапливать в себе разлитый во вселенной «магнетический флюид». Одни люди могут собрать в себе большие запасы флюида, другие – очень незначительные. Есть натуры, к которым природа в этом отношении особенно щедра, в них концентрируется такое количество флюида, что они могут передавать его другим, тем, кто, испытывая недостаток в этой силе, дарующей жизнь, болеет и страдает. Прикосновение к богатому источнику флюида (один из богатейших – он сам, Месмер!) целительно.
Месмер в тезисах о своем открытии ничего не говорит об особенных состояниях сознания, которые возникали у некоторых остро восприимчивых лиц в обстановке его сеансов. Он обратил внимание на другие явления, на так называемые «кризисы» – судорожные припадки. Но один из его самых ревностных последователей, маркиз Ша-стене де Пюисегюр, который занимался магнетизированием крестьян в своем имении, заметил, что у лиц, особо чувствительных к его «магнетическим» процедурам, можно вызвать весьма своеобразное состояние. Производя впечатление спящих, не видя и не слыша происходящего вокруг, не ощущая боли, такие люди могут в то же время отвечать на вопросы лица, вызвавшего у них это состояние, выполнять его приказания. Это состояние он назвал сомнамбулизмом, а лиц, способных в него погружаться,- сомнамбулами.
Пюисегюр утверждал, что сомнамбулы обнаруживают в этом состоянии необычайные способности: предвидят будущее, могут передать, что совершается в их собственном организме, созерцают блистающий «флюид», истекающий из пальцев магнетизирующего, и т. п. В период нарастания очередной волны увлечения мистикой во Франции стали повсюду создаваться «Общества гармонии», видевшие свою цель в изучении возможностей, заложенных в месмеризме. Маркиз Пюисегюр и другие члены этих кружков принялись «магнетизировать» людей, чтобы узнавать будущее страны и возможность получения помощи от высших, магнетических сил. В объемистых трактатах о магнетизме со все большей настойчивостью проводится мысль о том, что именно «магнетизм» всегда и всюду был той силой, которая творила великие чудеса. Некий дворянин Барбарен, член «Общества гармонии» в Остенде, заявлял, например, что все евангельские чудеса были совершены совокупной силой молитвы и «магнетизма».
Учение Франца Месмера было попыткой дать толкование обнаруженной им возможности лечить болезни без видимых, осязаемых средств. Его учение ни в коей мере еще не может быть названо конкретно-определенным, оно все еще мистично – силы, творящие чудеса, лишь переменили в нем имя и адрес. Место богов и духов заняли планеты и звезды, место «божественного милосердия» – «магнетический флюид». И все же это был известный шаг вперед -ореол недосягаемости и непостижимости, доселе окружавший «чудотворные силы», вперзые поблек. Раньше говорили только о непостижимости. Теперь появилось объяснение. Пусть оно было мнимым, но все же это была попытка объяснить. В результате появилась возможность внимательнее приглядеться к чудотворениям – провидению, озарениям, чудесным исцелениям и т. п., увидеть, что в силах, творящих чудеса, есть нечто общее. Так началось продвижение к дальнейшим, все более и более содержательным и конкретным объяснениям.