В 1843 году была издана книга под названием «Нейрогипнология, или Трактат о нервном сне, рассматриваемом в его отношении к животному магнетизму, сопровождаемый многочисленными примерами его успешного применения к облегчению и лечению болезней». Автор книги хирург из Манчестера Джемс Брэд сообщал в ней о своем способе вызывать у человека состояние, аналогичное тому, которое демонстрировали в те годы странствовавшие по всей Европе месмеристы. Каждый из них верил (и старался убедить других) в то, что именно в нем сконцентрирован самый сильный «магнетический флюид», с помощью которого он может подчинить все и всех своему влиянию. На сценах театров и клубов, в парадных залах и уютных гостиных аристократов месмеристы демонстрировали полное подчинение своей воле «замагнетизирован-ных» ими лиц, объясняя эти чудеса всемогуществом таинственного флюида. Брэд категорически им возражает: флюид ни при чем. Такое состояние действительно существует, он сам его вызывал у всех желавших подвергнуться подобному опыту, но причина его обыденна и вполне посюстороння.
Вот как, например, действовал Брэд. Усадив человека в покойное кресло, он предлагал ему смотреть на носик чайника, блестящее горлышко бутылки, чаще всего на хирургический ланцет, поместив его несколько выше глаз испытуемого. Через некоторое время под влиянием утомления глаз и умственного внимания у пациента развивалось своеобразное психофизиологическое состояние – особый нервный сон. Спящий этим сном человек не слышал даже очень громких звуков, не ощущал запаха крепкого нашатырного спирта, поднесенного к его носу, рукам и ногам спящего можно было придать любое положение, и он мог продолжать сохранять его без утомления сколь угодно долго. Некоторые из пациентов в этом состоянии настолько теряли способность чувствовать боль, что Брэд проводил безболезненные операции, в которых они нуждались.
Джемс Брэд назвал этот необычный сон гипнозом (гипнос – по-греч. сон). Он был талантливым наблюдателем, он подметил много характерных особенностей этого состояния, в том числе и тот кардинальный факт, что гипноз не одно, а целый комплекс состояний, начиная от легких, поверхностных степеней гипнотического сна, до глубоких, когда пациент перестает реагировать на боль и ему можно внушить самые фантастические образы, которые воспринимаются им как живая реальность.
По мнению Брэда, как бы ни были необычны внешние проявления гипноса, они обусловлены естественной причиной, а именно характером работы центрального отдела нервной системы. Причина погружения человека в гипноз лежит там же, в мозгу. Приемы и средства внешнего воздействия могут быть разными, результат же их определяется особенностями работы мозга субъекта, возникающими в нем психофизиологическими сдвигами. На этом основании Джемс Брэд считал вполне резонным назвать свою теорию гипноза субъективной, а «учение» месмеристов, приписывавших решающую роль в возникновении «магнетического сна» внешнему агенту – «магнетическому флюиду»,- объективным. Нам эти названия кажутся не очень удачными, ибо теория Брэда по характеру подхода к решению вопроса, по своему содержанию была теорией беспристрастной, непредвзятой, иначе говоря, совершенно объективной. Теория месмеристов была по своему существу субъективистской, предвзято толкующей факты, приписывающей главное значение личности магнетизера, якобы присущей ему «сверхволе», «особой магнетической силе» и т. п.
Когда Брэд через некоторое время после выхода в свет своей «Нейрогипнологии» узнал, что приемы и средства, употребляемые факирами и йогами для погружения в «священный сон», очень похожи на те, которые он использовал для гипнотизации своих пациентов, он увидел в этом дополнительное подтверждение правильности своей теории, в которой психофизиологии субъекта он отводил главную роль. Скоро Брэд понял и другое – что его естественное, конкретное понимание гипноза и гипнотизирующих факторов представляет в ясном свете не только таинственные приемы месмеристов и йогов, но и весьма обширный круг «чудотворных» средств, используемых в магии и колдовстве. Со всем пылом первооткрывателя и со всей присущей ему честностью ученого он начинает подвергать вдумчивому анализу каждое новое, рождающееся буквально у него на глазах, мистическое увлечение- тут и учение барона Рейхенбаха об «одических» силах, и «электробиология», и спиритизм. Брэд даже проводит специальные наблюдения над больными и здоровыми людьми, стараясь выяснить, что они видят на концах магнитов и на том месте, где их им раньше показывали, а также просто на голой стене, как меняются их ответы в зависимости от тона, в котором был задан вопрос, и т. п. Вслед за этим ученый убедительно показывает, что и старые и новые увлечения непостижимо-чудесными силами, как бы они внешне ни отличались друг от друга, какими бы разными ни казались приемы и средства вызывания у человека состояния, когда он видит и чувствует то, чего нет, не ощущая и не замечая реально присутствующее, стоят друг друга. В любом случае все сводится к тому, чтобы максимально разжечь воображение субъекта, сосредоточив все его внимание на одной мысли. И когда охваченность одной идеей достигает кульминации, она подавляет всякую постороннюю по отношению к ней интеллектуальную и физическую деятельность индивида. Состояние, которое возникает при этом, Джемс Брэд назвал моноидеизмом. Он отмечает, что не все люди впадают в это состояние одинаково быстро и легко. Есть такие (люди с чрезмерно подвижным умом, а также – диаметрально противоположные им лица – психически неполноценные, так называемые дебилы), у которых состояние полной сосредоточенности на единственной идее почти (или совершенно) невозможно вызвать. У подавляющего большинства людей оно возникает легче после предварительного воздействия усыпляющими, гипнотизирующими факторами. Наконец, есть и такие люди – с обостренной восприимчивостью и легко воспламеняющимся воображением, которые могут впасть в это состояние по одному лишь властному слову авторитетного для них человека, с их точки зрения наделенного какой-то особенной таинственной силой. Состояние моноидензма может возникнуть у человека и без особого внушения со стороны, под влиянием мысли, возникшей у него самого. Так бывает, если мысль эта глубоко и остро затрагивает его чувства, его сокровенные интересы. Такая мысль может завладеть сознанием человека настолько, что сделает его невосприимчивым ко всем другим впечатлениям, а образы, тесно связанные с ней, обретут неодолимое впечатляющее воздействие.
Нетрудно заметить, каким огромным шагом вперед в конкретном понимании необычных состояний сознания, которые так фетишизируют мистики, были взгляды Брэда.