В молодости я верил в другую цивилизацию. Правильнее сказать, очень хотел верить в ее существование. И случались моменты такого душевного состояния, когда мне это почти удавалось.
Если прав Бердяев, утверждая, что в интимной глубине души находится что-то более вселенское, чем на общепринятой поверхности, то почему там не может обретаться начало иной, более совершенной цивилизации? А трагедия индивидуальности и тоска по трансцендентному, которые Бердяев находит повсюду, разве они не указывают на необходимость существования другой цивилизации?
Моя вера в другую цивилизацию укрепилась после того, как я прочел «Степной волк» Германа Гессе. Приблизительно в то же время я пережил ряд сверхчувственных состояний и думал о том, что, возможно, существуют люди, которые развили в себе способность к сверхчувственному восприятию до такой степени, что это могло бы стать основой новой цивилизации. И не стало лишь по той причине, что подобных людей чрезвычайно мало и им изначально присущ крайний индивидуализм.
Впрочем, другая цивилизация важна не столько фактом своего существования, сколько верой в возможность ее осуществления. Пошлость и стереотипия сверхчувственным путем не передаются. Следовательно, другая цивилизация в отношении стереотипии всегда останется tabula rasa.
Другая цивилизация должна быть еще потому, что нынешняя цивилизация развивается уж очень специфически (не исключено, что подобное мировосприятие характерно только для живущих в России). Экономика, вооружения, государственное строительство, массовая культура, индустрия развлечений, спорт – в эпицентре цивилизационного развития. Здоровье, образование, экология, гуманитарные науки, искусство, социальные условия жизни – при том, что гигантское число институтов изображают бурный прогресс в этих областях, – в арьергарде. Экономика, разумеется, столп любой цивилизации, но меня она интересует мало.
Успешная экономика – всегда в тени.
Неуспешная волей-неволей выставляет себя на всеобщее обозрение. Однако когда экономическое процветание и только оно определяет тиль жизни, это ничуть не лучше, чем когда стиль жизни диктует экономическая отсталость. В определенном смысле, голодное общество, перспективнее сытого общества.
Пособие по безработице в США и во Франции позволяет человеку существовать безбедно, и правительства намерены повышать размер пособий и впредь, чтобы люди не претендовали на рабочие места. Денег все больше, а рабочих мест все меньше. А что на верху денежной пирамиды? Олицетворенная американская мечта – владелец многомиллиардной компании Билл Гейтс сражается с американской бюрократией за право Microsoft оставаться единой компанией, американский enfant terrible от бокса Майк Тайсон в свое время сражался с очередным соперником за 80 миллионов долларов, а эмир Брунея ни с кем не сражается, но проживает во дворце со 124 золотыми унитазами.
Может ли богатство материальное сочетаться с богатством духовным?
Русская православная церковь сочетает богатство материальное с богатством духовным, но только потому что церковь в России с чьей-то нелегкой руки признана средоточием духа. Стивен Кинг и Роберт Ладлэм первыми из писателей достигли отметки в миллион долларов, но их новые романы неотличимы от массовой печатной продукции. Богатство развращает далеко не всех, и нищета ожесточает не каждого, но то и другое способно серьезно осложнить жизнь. Средний русский с годовым доходом в 2000 долларов не в состоянии осознать, что он свободнее Билла Гейтса, на которого давит абсурдная величина в 50 миллиардов долларов. Средний русский, мечтающий о миллиардах Гейтса и не обладающий его мужеством, не понимает, что его, не приученного к богатству, эти миллиарды раздавят. Ибо это уже не деньги, а фантом, которым надо уметь управлять.
Так или иначе, развитие современной цивилизации – вызов здравому смыслу. Если экономическое процветание ради экономического процветания – благоглупость, на сегодняшний день пока что безобидная, то рост мирового населения – это уже настоящая угроза здравому смыслу.