К вопросу о различении эпистемологических категорий

В своей жизнедеятельности человек опирается на сведения об объектах материального мира. Весьма важна достоверность этих сведений. Для правильной ориентации субъекту постоянно приходится определять своё отношение к поступающим к нему сведениям. Эти отношения главным образом осуществляются в форме одной из следующих эпистемологических категорий: знание, вера, мнение.

Лучше всего конечно принимать решения, опираясь на сведения, достоверность которых проверена. Но далеко не всегда удаётся удостовериться в истинности суждений. Очень часто приходится принимать решения и осуществлять действия, опираясь на недостаточно проверенные сведения. В логических цепочках, которые мы выстраиваем, бывает немало суждений, которые приняты на веру. И хотя в большинстве случаев умозаключения, построенные на смеси знания и веры не подводят нас, бывают случаи внезапного провала с последствиями различной степени тяжести.

О важности чёткого разграничения знания и веры проф. Дубровский говорит следующее.

«Классическая проблема соотношения знания и веры приобретает в новом веке повышенную актуальность. Это вызвано, в частности, тем, что в последние десятилетия произошли существенные изменения в массовом сознании. Экономическое и социально-культурное развитие, резко усилившее роль информационных процессов, средств массовых коммуникаций, создало новые условия и факторы формирования сознания. Все в большей мере нагромождаются виртуальные игровые миры, подавляющие чувство подлинности, все в большей степени размываются объективные критерии реальности, которые подменяются критериями правильного исполнения роли. Такая атмосфера, питающая крайний релятивизм и новое мифотворчество, чрезвычайно благоприятна для манипуляций массовым сознанием, для возникновения одиозных символов веры, проявлений фанатизма и легковерия.

Эта ситуация повлияла и на философию, по крайней мере нашла в ней отражение в виде усилившихся тенденций иррационализма, скептицизма, радикального прагматизма, подогреваемых постмодернистской модой»¹.

Поэтому жизненно важно чётко разграничить такие эпистемологические категории как знание, вера, мнение и другие, являющиеся результатами познавания. Ещё важнее, оказывается, четкое различение между этой категориальной группой и теми суждениями, по поводу которых у субъекта оформилось мнение, вера или знание.

Познавание – процесс присовокупления новых сведений к уже имеющейся картине мира, их встраивание в эту картину. При этом картина мира может претерпеть существенные изменения. Многие положения могут быть отменены и заменены другими.

Прежде всего, нужно выявить, что является предметом изучения эпистемологии. Таковыми являются субъект познавательной (когнитивной) деятельности (СКД), объект, сведения об объекте, убеждение субъекта по отношению к этим сведениям. Нас интересуют отношения субъекта к имеющимся сведениям с когнитивной и аффективной точек зрения. Под когнитивной точкой зрения имеются в виду понимание субъектом суждения, объективная проверяемость и достоверность. Под аффективной точкой зрения имеется в виду субъективное к ним отношение (приятие или неприятие).

Серьёзные трудности в изучении познавательных процессов создаёт полисемантизм в терминологии. Многие термины фактически являются квазитерминами, допускающими различные толкования. Например, слово «сознание» употребляется в значениях функция, субъект, объект, результат и др.

Аналогичная проблема со словом знание. Этим словом обозначают как факт обладания некоторыми сведениями, так и сами сведения. Знание – отглагольное существительное, обозначающее владение сведениями, а незнание – необладание ими. Поэтому уместнее закрепить за словом знание функцию обладания сведениями, а сами сведения обозначать словом «знаемое».

В познавательном процессе можно выделить два этапа: формирование суждения и выявление отношения к нему в форме мнения, веры, знания и т. д. Первый этап приводит к возникновению суждения о свойствах изучаемых объектов. Весьма важно установить отношения между этими категориями по горизонтали и по вертикали, особенно в плане того, что чему противостоит.

Условимся обозначать суждения буквой λ (лямбда). Суждение, имеет вид «F есть P», где F – фигурант суждения, а P – предикат. Со времён Аристотеля то, о чём сообщалось в суждении, именовалось субъектом суждения. Одновременно с этим субъектом суждения или мысли именовали и того человека, который их озвучивал. Налицо ситуация полисемантизма. Выход из неё в том, чтобы называть фигурантом суждения то, о чём в нём сообщается.

Убеждённость в том или ином суждении в зависимости от степени объективной и субъективной обоснованности суждения принимает формы мнения, веры, знания или их антиподов. Но этим формам убежденностей предшествуют такие формы как неознакомленность и ознакомленность. Неознакомленность – состояние СКД, по отношению к сведению, при котором до СКД ни в какой форме не доходило сообщение извне и не возникало мысли, в которой формулировалось бы данное суждение.

Ознакомленность – начальная стадия, достигнутая СКД в ходе познавательной деятельности, при которой определённое сведение дошло до СКД в форме внешнего сообщения или возникла мысль о нём. При этом у СКД нет никаких данных, подтверждающих или опровергающих данное суждение, как нет и эмоциональной реакции приятия или отторжения. Как только происходит такое ознакомление, СКД решает, насколько данное сведение значимо для него с точки зрения удовлетворения потребностей. Если сведение незначимо, то оно «забывается». Если же оно значимо, то начинается процесс «регистрации», определения статуса, места в общей картине мира.

Оценивание суждения субъектом идет в двух плоскостях объективной и субъективной. Это проверка на истинность и эмоциональное оценивание сведения. Обычно проверка на истинность предшествует эмоциональному оцениванию. Если суждение поддаётся объективной проверке и оказывается истинным, то обладание данным сведением обретает статус знания, а само сведение становится знаемым. Если оно оказывается ложным, то СКД обретает знание о недостоверности данного суждения. Оно может быть сформулировано так: «N знает, что не λ». В случае частичного подтверждения возникает мнение. Если нет данных ни за ни против, то сохраняется состояние ознакомленности.

Далее осуществляется эмоциональное (аффективное) оценивание сведения. Правда, нередко такое оценивание опережает проверку на истинность, оказывая сильное влияние на объективность проверки. Завершается эмоциональное оценивание приятием или отторжением суждения. Вера возникает в результате приятия, а неверие – в результате неприятия.

Мнение предполагает знакомство с неким суждением, согласие с ним при отсутствии достаточного обоснования. Утверждение о мнении имеет вид «N мнит, что λ» или «N считает, что λ». Немнение в речи обычно высказывается в форме «N не считает, что λ». Вера – частный случай мнения, характеризующийся тем, что субъект эмоционально неравнодушен к суждению, необъективен в оценке, субъективно привязан. Мнение более свободно от эмоциональных пристрастий. Вера по сравнению с мнением имеет более солидный статус, содержательное наполнение. В этом его плюс, но нередко это оборачивается таким минусом, как предвзятость, неспособность признавать свои ошибки. Утверждение о вере имеет вид «N верит, что λ». Утверждение о неверии имеет вид «N не верит, что λ».

Знание – осведомлённость, обладание сведениями. Знание указывает на отношение между субъектом познавательной деятельности и суждением об объекте познавания. Утверждение о знании имеет вид «N знает, что λ». Знание предполагает истинность суждения, убеждённость в его истинности и объективно достаточное обоснование. Отсутствие знания есть незнание. Незнание может принимать такие формы как вера – неверие, мнение – немнение, а также антипод знания каковым является заблуждение.

Проблеме обоснования суждения для придания ему статуса знания придаётся серьезное значение. Правда эта проблема не совсем удачно формулируется как обоснование знания. Ведь знанием можно назвать только то, что уже получило убедительное обоснование. Зачем же его повторно обосновывать? Но это так, к слову. А вообще можно рекомендовать читателю следующие весьма интересные статьи по этой теме см. [6], [7].

Чёткое различение между знанием и объектом знания очень важно в свете правильного освещения эпистемологических проблем, поскольку у большинства людей и в т. ч. философов вошло в привычку обозначать словом «знание» как обладание сведениями, так и сами сведения. К примеру, в книге М. И. Билалова «Знание, вера, убеждение» рассматривается то, как с древнейших времён и до сего дня различными учёными решался вопрос о том, как «происходит трансформация истины в знание»². Проблема формулируется следующим образом. Только про истину человек может сказать, что он её знает. Но не всякая истина есть знание для определённого человека. При каких условиях то, что является истиной, может стать знанием для него? Приводятся высказывания Платона, Декарта, Канта, Рассела и др., посвященные трансформации истины в знание.

На самом деле истина может стать знаемым, но не знанием, поскольку знание есть обладание сведением, истинность, которой проверена достаточно. Знание наряду с мнением, верой и т. п. является эпистемологической категорией, устанавливающей отношения между СКД и сведением об объекте познавания. Такие эпистемологические категории как предположение, подозрение, надежда могут рассматриваться как промежуточные состояния познавательного аппарата, которые в ходе познавательного процесса служат ориентирами. Убеждаясь в них или опровергая, СКД приходит к результатам, которые оформляются в виде ознакомленности, допущения, мнения, веры, знания и их отрицаний.

Знание высшая точка познавательного процесса. Если знание сравнить с вершиной горы, то вся гора – это незнание. Незнание включает в себя заблуждение, мнение (как правильное, так и ошибочное) и веру (как истинную, так и ложную). Приведённые здесь эпистемологические категории такие как ознакомленность, допущение, мнение, вера, знание и их антиподы выражают отношение субъекта к некоторому суждению или их совокупности (в форме разговорного или литературного повествования или научной теории). Элементарное суждение λ выражается в виде «F есть P». Первоначальное состояние СКД можно назвать неознакомленностью с λ. Это означает, что к нему никогда не поступало сообщение о суждении λ, и сам он не рассматривал фигурант F данного суждения на предмет соответствия данному предикату P.

Первая стадия процесса оформления отношения субъекта к суждению – это ознакомление. Его ставят в известность извне или у него самого возникает предположение о том, что F есть P. Как только вопрос поставлен, начинается его проверка на значимость. Если для СКД несущественны отношения между данным фигурантом и предикатом с точки зрения удовлетворения его материальных или духовных потребностей, он прекращает изучение данной проблемы и переключается на другие проблемы. Уровень познанности суждения λ остаётся на стадии ознакомленности. Сам субъект выражает своё состояние примерно следующим образом: «Я слышал (мне приходила мысль), что (возможно) F является P, но мне в принципе нет до этого дела». Но не исключено, что в другой раз, столкнувшись с этой проблемой (повторно) СКД по-другому взглянет на проблему и решит углубиться в её изучение.

В случае значимости суждения (с аффективной точки зрения), субъект углубляется в познавательный процесс. Исследование проходит в двух измерениях: объективном и субъективном. Если человеком владеет предвзятое отношение, то, как правило, он искажает факты, алогично интерпретирует их, не «замечает» некоторые обстоятельства и в результате получается ошибочное мнение или ложная вера или заблуждение.

Если человек способен абстрагироваться от пристрастий и объективно анализировать факты и не допускает логических ошибок, то получаются истинное мнение или истинная вера или знание.

Таким образом, после ознакомления, если СКД решает углубиться в познавание, связанное с данным суждением, он выдвигает предположение и стой или иной степенью объективности проверяет свою гипотезу. В результате он приходит к определённому мнению. Происходит приятие мнения. Он может остановиться на этой стадии, удовлетворившись не до конца достоверным мнением. Но может попытаться пойти дальше. В случае истинного суждения субъект может придти к истинной вере или знанию. В случае если суждение ложное, но СКД необъективен и упорствует в своей ошибке, то он приходит к ложной вере или заблуждению.

Можно ввести следующие обозначения. Ознакомленность I(λ), (Informed), допущение A(λ) (Assumption), O(λ) (Opinion), B(λ) (Belief), K(λ) (Knowledge), заблуждение D(λ) (Delusion).

Здесь получаются следующие формулы.

I(λ) = A(λ) U ¬A(λ),

Ознакомленность включает в себя допущение и недопущение.

A(λ) = A_o(λ) U A_s(λ),

Допущение может быть объективным и субъективным.

A_o(λ) = O(λ) U ¬O(λ),

A_s(λ) = B(λ) U ¬B(λ),

¬A_o(λ) = K(¬λ).

Объективное недопущение λ равносильно знанию не λ.

¬A_s(λ) = ¬B(λ).

Субъективное недопущение λ равносильно неверию в λ.

¬O(λ) = O(¬λ).

Немнение о λ есть мнение о не λ.

¬O(¬λ)= O(λ),

Немнение о не λ есть мнение о λ.

¬B(λ) = B(¬λ).

Неверие в λ есть вера в не λ.

¬B(¬λ)= B(λ).

Неверие в не λ есть вера в λ.

Нередко религию путают с верой. Важно, чтобы чётко понималось, что религия – это некое учение, а вера и неверие – это отношения субъекта к этому учению, выражающиеся в приятии или неприятии. В этой связи интересен вопрос об эпистемическом статусе атеиста по отношению к атеизму. Ответ очевиден: вера! Атеист – человек, верующий в атеизм.

Грамматико-логические отношения между эпистемологическими понятиями можно проиллюстрировать при помощи следующей таблицы.

Глагол	Состояние	Субъект	Объект (Суждение, теория)
Знать	Знание	Знающий	Знаемое
Не знать	Незнание	Незнающий	Незнаемое
Заблуждаться	Заблуждение	Заблуждающийся	Заблуждающее
Верить	Вера	Верящий	Веруемое
Не верить	Неверие	Неверящий	Неверуемое
Мнить	Мнение	Мнящий	Мнимое
Не мнить	Немнение	Немнящий	Немнимое
Предполагать	Предполагание	Предполагающий	Предполагаемое
Не предполагать	Непредполагание	Непредполагающий	Непредполагаемое
Допускать	Допускание	Допускающий	Допускаемое
Не допускать	Недопускание	Недопускающий	Недопускаемое
Ознакомлять	Ознакомленность	Ознакомленный	Сообщение
Не ознакомлять	Неознакомленность	Неознакомленность	Сообщение

Таблица 1.

Напрашивается вопрос о целесообразности такого подхода. Стоит ли ломать копья, коверкать слова?

Такой подход позволяет расчленено мыслить и выражать мысли внятным членораздельным языком, тогда как полисемантизм ведёт к невнятным речам и оперированию синкретически неразличёнными квазитерминами. Знание и заблуждение, вера и неверие, мнение и немнение – это эпистемологические категории, выражающие приятие или неприятие некоего суждения (теории и т. п.), степень их объективного и субъективного обоснования и их оценку самим субъектом. Неприемлемо для науки обозначать этими же словами и оцениваемые суждения.

Знание есть состояние, в котором знающий пребывает по отношению к знаемому. Вера есть состояние верующего по отношению к веруемому. Мнение есть состояние мнящего к мнимому. Различение эпистемологических категорий от суждений, получающих оценку подобно скальпелю. Если, вооружившись этим скальпелем, мы начнём анализировать научные тексты по этой тематике, то мы с лёгкостью обнаруживаем множество грубых ошибок в научных текстах.

Проанализируем то, как определяются следующие понятия: знание, заблуждение, истина, ложь.

«Истина — знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним. <…> И. есть процесс, а не некий одноразовый акт постижения объекта сразу в полном объёме»³.

«Заблуждение — знания, не соответствующие своему предмету, не совпадающие с ним. <…> 3. следует отличать от лжи — преднамеренного искажения истины в чьих-то корыстных интересах, а также от ошибки — результата неправильного действия индивида в любой сфере дея­тельности. <…> Про­тивоположность 3. — истина»⁴.

«Практика не может сразу же отделить истину от заблуждения в составе конкретного знания с такой же точностью, как лакмусовая бумажка различает кислоту от щёлочи» (Ильенков Э. и др. «Заблуждение» // «Философская энциклопедия». Т. 2. М., 1962. С. 146) ⁵.

Мы видим, что истина и заблуждение определяются через знание. Они оба объявляются знанием, одно из которых совпадает со своим предметом, а другое – нет. Они являются противоположностями. Только практика и то не сразу может их отделить друг от друга. В учебнике по философии есть параграф, который называется: «Проблема отграничения истины от заблуждения»⁶.

Но как же определяют само знание? Читаем следующее.

«Знание — содержание сознания, полученное чело­веком в ходе активного отражения, идеального вос­произведения объективных закономерных связей и отношений реального мира. Термин 3. обычно употреб­ляются в трех основных смыслах: а) способности, умения, навыки, к-рые базируются на осведомленности, как что-либо сделать, осуществить; б) любая по­знавательно значимая информация; в) особая познавательная единица, выражающая форму отношения человека к действительности и существующая наряду и во взаимосвязи со своей противоположностью — практическим отношением»⁷.

Мы уже говорили о том, что слово «знание» употребляют в двух значениях: как состояние обладания какими-то сведениями, так и сами сведения. Нам сообщают, что слово «знание» обычно употребляют в трёх значениях, но авторы словаря, по-видимому, отдают предпочтение варианту (б) познавательно значимая информация. Только так, наверное, можно истолковать выражение «содержание сознания». Но оно фактически означает актуально обрабатываемую информацию. А это отнюдь не соответствует тому, что принято понимать под словом «знание». Можно переформулировать это определение, сказав, что знание – это сведения, полученные чело­веком в ходе активного отражения, идеального вос­произведения объективных закономерных связей иотношений реального мира. Другими словами в данном контексте знание определяется как информация. Такая формулировка передаёт суть того, что хотели передать авторы, освобождая от излишних словесных нагромождений. Теперь мы понимаем, что, по их мнению, истина – это сведения, соответствующие описываемому ими предмету, а заблуждение – это сведения, не соответствующие описываемому ими предмету. Но такие определения идут вразрез с принятыми в логике определениями. Согласно логике, суждение может быть истинным или ложным. Суждение, обладающее свойством истинности, называют истиной, суждение, обладающее свойством ложности – ложью. Авторы словаря предлагают понимать ложь как преднамеренное искажение истины, а это определение слова «обман». То, что является обманом, они предлагают называть ложью, а то, что является ложью, они предлагают называть заблуждением. Проиллюстрируем это на следующем примере. Услышав лживое заявление, человек восклицает «Это – ложь!». Зададимся вопросом: относится ли предикат «ложь» к содержанию сказанного или к самому процессу говорения недостоверной информации? Ответ напрашивается: говоримое есть ложь, говорение лжи есть обман. Если стать на точку зрения, что сообщаемое есть заблуждение, а произнесение заблуждения – ложь, то, что же тогда обман? Если человека обманули, то он может сказать «Меня ввели в заблуждение», что указывает на то, что заблуждение – это состояние познающего субъекта, а не сообщение о познаваемом объекте. Человек может сказать «Мне сообщили истинные сведения». «Мне сообщили ложные сведения», но не «Мне сообщили заблуждение». Можно сообщить истину или ложь, но не заблуждение. Можно ввести в состояние заблуждения, но не в истину или ложь. То есть заблуждение не может быть синонимом ложных сведений и антонимом истины. Истина и ложь – это суждения, а заблуждение – состояния СКД.

В эпистемологии не будет порядка до тех пор, пока раз и навсегда мы не договоримся о следующем. Необходимо китайской стеной отгородить суждение об объекте (или их совокупность) с одной стороны и отношение СКД к суждению с другой. В первую группу входят сведения, сообщения, информация, теории и т. п., все, что говорится об изучаемых объектах, об их свойствах. Во вторую группу входят категории, выражающие отношение СКД к суждению (или их совокупности), степень их приятия, такие как ознакомленность, мнение, вера, знание или их антиподов (неознакомленность, немнение, неверие, заблуждение). Мы наблюдаем взаимопроникновение, диффундирование понятий этих двух категориальных групп, вызванное полисемантичностью и неупорядоченностью терминологического аппарата. Устранение этих недостатков видится мне необходимым условием для того, чтобы эпистемология могла называться научной дисциплиной.

Разберёмся с некоторыми ошибочными высказываниями из учебников по философии. Начнем с учебника Спиркина.

«Заблуждение – это содержание сознания, не соответствующее реальности, но принимаемое за истинное»⁸.

Утверждается, что заблуждение – это ошибочное суждение. Нужно говорить, что заблуждение – это приятие ложного суждения как истинного, причём статус этого приятия оценивается не как мнение или вера, а в качестве знания.

«Ценность знания определяется мерой его истинности. Другими словами, истина есть свойство знания, а не самого объекта познания.»⁹.

Здесь слово «знание» употреблено не к месту. Необходимо заменить его словом сведение или синонимами типа суждение, высказывание, сообщение, мысль. Слово «знаемое» тоже из этого ряда, но сюда не годится. Говорить о мере истинности знаемого бессмысленно, ибо по определению, знаемым может быть признано только заведомо истинное. В начале следующего предложения говорится: «другими словами», что указывает на намерение высказать по-другому ту же мысль. Но высказывается совершенно иная мысль: «истина есть свойство знания». Здесь слово «знание» опять нужно заменить словом «суждение» или другим словом из того же ряда. И точнее будет сказать, что «истинность есть свойство суждения, а не познаваемого объекта».

«Истина есть характеристика меры адекватности знания, постижения сути объекта субъектом»¹⁰. <…> «Истинны ли, к примеру, образы волшебных сказок? Ответим: да, истинны, но лишь отдаленно – они взяты из жизни и преобразованы силой фантазии их творцов»¹¹.

Первое предложение, видимо, нужно читать так: «Истинность есть характеристика меры адекватности суждения…». Даже с этой оговоркой оно не может быть признано правильным, ибо истинность не есть мера постижения сути объекта субъектом, а есть объективная, не зависящая от субъекта характеристика. Но утверждение об истинности сказочных образов не может быть приемлемым, даже если бы речь шла не о сказочных, а о вполне реальных образах осязаемых объектов. Ведь истинность характеризует суждение, а не объект и не образ.

«Ложь – это искажение действительного состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в обман»¹².

На самом деле про обман можно сказать, что это искажение действительного состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в заблуждение. А ложь – это суждение, не соответствующее действительности.

«Но система научных знаний, да и житейский опыт – не склад исчерпывающей информации о бытии, а бесконечный процесс, как бы движение по лестнице, восходящей от низших ступеней ограниченного, приблизительного ко все более всеобъемлющему и глубокому постижению сути вещей. Однако истина отнюдь не только движущийся без остановки процесс, а единство процесса и результата»¹³.

Наверно имелось в виду следующее: «Но система научных сведений, да и житейский опыт – не склад исчерпывающей информации о бытии. Накопление сведений есть бесконечный процесс». А истина никакой не процесс, тем более безостановочный, и никакое не единство процесса и результата, а суждение, адекватно описывающее свойства изучаемого объекта.

«Каждая последующая теория по сравнению с предшествующей является более полным и глубоким знанием»¹⁴.

Теория не может быть знанием, разве только знаемым. Вернёмся к словарю.

«ЗНАНИЕ И ВЕРА — понятия, отражающие основ­ные взаимосвязанные способы, в каких осуществля­ется деятельность человеческого разума. З. означает фиксированную (в памяти, литературе) систему суж­дений о мире, в к-рых идеально содержатся в той или иной мере истинные, объективные постижения, актуально и потенциально «схваченные» смыслы, бы­тийные связи, отношения и т. п. Оно объективиру­ется в представлениях теориях» продуктах труда и подлежит различным видам анализа, характеризу­ется рефлексивностью, логической обоснованностью, возможностью проверки, оценки и т. п. В. характе­ризуется в понятиях «достоверности», «уверенности», «убежденности» или «сомнения», «допущения», «воз­можности», отражая тем самым уровень очевидности, истинности З.»¹⁵

Знание – это состояние знающего по отношению к знаемому. Вера – это состояние верующего по отношению к веруемому. Отличие между ними в том, что принимаемое на веру не всегда истинно, тогда как знаемым может быть только истинное суждение, и в том, что принятие на веру требует выполнения значительно более мягких условий, чем признание чего-либо знаемым. То, что в критикуемом нами словаре подразумевается под словом знание – это фактически знаемое. Здесь сравниваются не знание и вера, а знаемое и вера. Ни знаемое, ни вера не подпадают под определение способов, в каких осуществляется деятельность человеческого разума.

Переходим к учебнику по философии Алексеев, Панин.

«Имеются разные понимания истины. Вот некоторые из них: «Истина – это соответствие знаний действительности»; «Истина – это опытная подтверждаемость»; «Истина – это свойство самосогласованности знаний»; «Истина – это полезность знания, его эффективность»; «Истина – это соглашение»¹⁶.

Давая описания слову «истина», авторы фактически ведут разговор о слове «истинность». Все предикативные слова, а именно соответствие, подтверждаемость, самосогласованность, полезность описывают свойства суждений, а таковым может быть истинность, а не истина. Истина – суждение, обладающее свойством истинности. Читаем далее.

«Первое положение, согласно которому истина есть соответствие мыслей действительности, является главным в классической концепции истины»¹⁷.

Обращает на себя внимание, то, что при пересказе первого положения вместо слова «знания» употреблено слово «мысли». Разве это одно и то же? Вообще слово «знание» использовано в значении «сведения» и лучше бы заменить первое вторым.

«Абсолютная истина – это полное, исчерпывающее знание о предмете; относительная же истина – это неполное знание о том же самом предмете»¹⁸.

Истина не может быть знанием ни полным, ни ущербным. Не истина определяется через знание, а напротив, знание определяется как состояние обладания истиной, которое опирается на надёжную доказательную базу. Если теперь истину определить через знание, то получится логический круг.

«Заблуждение есть непреднамеренное несоответствие суждений или понятий объекту»¹⁹.

Эпитет непреднамеренный употребим к действию, а не к состоянию или свойству. Несоответствие суждения объекту – свойство суждения, тогда как заблуждение – это состояние оценочной функции СКД к суждению, при котором ложное суждение принимается как истинное, причём не в статусе мнимого или веруемого, а в статусе знаемого.

«Освещая вопрос о достоверном знании, Г.А. Геворкян отмечает, что знание определяется как достоверное, когда (а) у нас имеется полное основание утверждать, что его истинность окончательно установлена, так как оно не нуждается в дальнейшем обосновании (доказательстве) и потому (б) у нас имеется полная субъективная уверенность, убежден­ность в нем (см.: Геворкян Г. А. «Вероятное и достоверное знание». Ереван, 1965. С. 134). Но такое знание, очевидно, будет объективной истиной, безусловно, требующей убежденности в ней.<…>

Данное положение одновременно фикси­рует момент развития данной концепции, истину как процесс, движение к ещё более широкому и более достоверному знанию»²⁰.

Освещать вопрос о достоверном знании и определять знание как достоверное бессмысленно. К слову «знание» в его правильном значении (как обладание истинными сведениями, причём достаточно обоснованными) эпитет достоверность неприменим, ибо достоверными или недостоверными могут быть сведения о чём-либо, изложенные в форме суждения. Значение «знаемое» определять как достоверное также неуместно, ибо знаемым может быть признано только такое суждение, в истинности которого уже удостоверились, а после этого повторно возвращаться к вопросу о его достоверности нет смысла. Называть книгу «Вероятное и достоверное знание» тоже неверно, ибо вероятным может быть мнимое и веруемое. Правильнее было бы назвать книгу «Вероятные и достоверные сведения». Мы в очередной раз видим, что люди, не задумываясь, употребляют слово знание, там, где нужно говорить сведение, суждение, известие, утверждение. Далее читаем:

«Но такое знание, очевидно, будет объективной истиной, безусловно, требующей убежденности в ней.<…>

Данное положение одновременно фикси­рует момент развития данной концепции, истину как процесс, движение к ещё более широкому и более достоверному знанию²¹».

В первом предложении вместо слова «знание» должно стоять слово «суждение». А истина никакой не процесс, и ни к какому знанию она и не собирается двигаться. Продолжаем читать на той же странице.

«Знание вероятно, если (а) у нас имеется не полное, а только некоторое основание считать его истинным, так что оно нуждается в дальнейшем обосновании (доказательстве), и потому (б) оно вызывает в нас определённую уверенность, но мы готовы к тому, что эта уверенность не оправдается (там же. С. 134)²².

Знание и вероятность не стыкуются. Лучше бы выразиться «Суждение вероятно…». Но то, что далее говорится указывает на то, что суждение попадает в область мнимого или веруемого. Знание здесь ни причём.

«Как отмечает П. В. Копнин, «практика – единственный критерий, поскольку только она в конечном счёте решает вопрос о достоверности знания»²³.

Решает не практика, а СКД, руководствуясь ею как критерием истинности суждения. И решает вопрос об истинности суждения, а не о достоверности знания. Об абсурдности словосочетания «вопрос о достоверности знания» несколькими строками выше.

«В литературе различают доказательство истины и проверку знания на истинность»²⁴.

Нужно говорить «доказательство истинности суждения», а если оно уже является истиной, то доказывать её ни к чему. Также следовало выразиться «проверку суждения на истинность», ибо знание, понимаемое как осведомлённость не объект для проверки на истинность, а в значении «знаемое» оно может оказаться только после проверки на истинность.

Такого рода ошибки, как мы видим, стали обыденным явлением. Даже знаменитое изречение «Критерием истины является практика» содержит в себе такую ошибку. Ведь критерий – это мерило, служащее для оценки чего-либо. А на предмет чего собираются оценивать истину? Не иначе как на предмет истинности. Но ежели она истина, так зачем же её проверять? Ведь без доскональной проверки никакое суждение или теория не могут быть возведены в ранг истины. По-видимому, это высказывание лучше заменить следующим: «Критерием истинности является практика». Вообще то обстоятельство, что истину путают с истинностью – показатель синкретичности мировосприятия. Ведь именно для архаического мышления характерно отождествление свойства объекта с самим объектом. И преодоление этого атавизма – необходимое условие воспитания подлинно научной культуры мышления.

Рассмотрим некоторые высказывания из полемики на страницах журнала «Эпистемология и философия науки» № 2 за 2008 год, посвящённой применению понятия «истина» в современной научной литературе. Инициатор полемики Никифоров А. Л. начинает свою статью следующим образом. «Мы будем иметь в виду понятие истины в его классическом смысле, или в смысле теории корреспонденции: истинна та мысль, которая соответствует своему предмету»²⁵. Немного сумбурное начало: взялся было объяснять понятие истины, а пояснил что такое истинная мысль. Нам остаётся заключить, что истина – это истинная мысль, т. е. та, которая соответствует своему предмету. Но далее автор продолжает: «Знание есть истинная мысль, т. е. мысль, соответствующая своему предмету»²⁶. Получается, что знание и истина ничем друг от друга не отличаются! Полемизируя с ним, Мамчур Е. А. говорит: «Истина же – это знание о «вещах-самих-по-себе»²⁷. И чуть далее: «…истина определяется как соответствие теоретического знания «вещи-самой-по-себе»»²⁸. Анализируя определение истины в редакции Мамчур, Куслий П. С. указывает на то, что такая формулировка «ведёт к кругу в определении»²⁹. Ведь при определении знания в любой редакции придётся оговорить истинность. Объектом знания может быть признано только такое суждение, истинность которого не вызывает сомнений. И, конечно, недопустимо определять истину через знание, а знание – через истину.

Но как ни странно, на самом деле логического круга здесь нет. И связано это с полисемантичностью слова знание. Когда даётся определение слова «знание» подразумевается его значение «осведомлённость». А когда истину определяют через знание, то при этом берётся значение «сведение». Этот пример служит ещё одной иллюстрацией той путаницы, которую создаёт полисемантизм в терминологии. К слову сказать, Куслий, весьма удачно заметив круг в определениях, на следующей странице сам допускает неточности. «Существует множество истинных суждений, которые не являются знанием»³⁰. Для нас очевидно, что суждения могут являться объектом знания, но не знанием.

Для того чтобы радикально исключить такое положение дел нужно требовать от авторов при каждом употреблении слова знание, указывать в скобках, какое именно значение здесь подразумевается. А ещё лучше обходиться без этого слова «знание», используя взамен либо «осведомлённость», либо «сведение». И тогда тексты станут яснее и прозрачнее. Ведь это ужас, когда профессора, которые пишут учебники, справочники, научные статьи в авторитетных журналах допускают досадные оплошности, спотыкаясь на полисемантических квазитерминах. Чего же ждать от простых смертных? Проведённый анализ можно подытожить следующим образом.

Знание и вера, наряду с мнением и т. п. – это оценки состояний СКД, возникающих в результате оценивания суждений на предмет истинности. Столкнувшись с каким-либо явлением, субъект формирует суждение или их совокупность и начинает проверку на истинность, на соответствие описываемому явлению. В итоге он приходит к выводу об истинности или ложности. Далее, он оценивает степень собственной убежденности и накладывает резолюцию, которая может звучать в одной из следующих форм: допускаю, полагаю, верю, знаю. Вынесенные им субъективные оценки получают наименования: допущение, мнение, вера, знание. Допустим, субъект вынес решение по поводу данного суждения о том, истинно оно или ложно и определил субъективный эпистемологический статус своей оценки как мнение, вера или знание. Тогда, если объективная оценка истинности суждения совпадает с субъективной, то эпистемологический статус данного СКД по отношению к данному суждению принимает одно из следующих значений: истинное мнение, истинная вера или знание. Если же субъективная оценка оказалась ошибочной, то объективные оценки эпистемологического статуса данного СКД по отношению к данному суждению (или их совокупности), могут быть обозначены как ложное мнение, ложная вера или заблуждение.

Научная теория развёртывается по определённой схеме. Сначала вводятся первичные неопределяемые понятия, через них определяют первый круг определяемых понятий. Вводятся аксиомы, то есть такие утверждения, которые в силу своей очевидной бесспорности признаются истинными без доказательства. Из них выводят наиболее простые теоремы. Вводят в оборот новые понятия, которые определяют из ранее введенных и получают новые теоремы уже для расширившегося круга понятий. Таким образом, в форме концентрических кругов идёт развёртывание всё новых понятий и всё новых теорем. При этом нельзя допускать логических кругов, когда А определяют через В, а В – через А. Определения, аксиомы и теоремы имеют вид суждений. Отличие их в том, что в определениях имеет место называние определённым именем объекта, обладающего некоторыми свойствами, тогда как в теореме выявляются отношения между объектами. Определение – это договор по именованию объектов, а теорема – выявление связей между именованными объектами.

В эпистемологии тоже важно правильно расставить приоритеты и решить, какие понятия ввести как первичные, а какие – определить через них. Мне кажется, что оптимальным будет следующий порядок очерёдности развёртывания понятий.

Субъект когнитивной деятельности, изучая объект, выносит на рассмотрение некое суждение о нём. Суждение включает в себя фигурант, предикат и связь между ними. Суждение может быть истинным и ложным. Истинность или ложность суждения зависят от выполнения следующего условия: «тот объект, представителем которого выступает фигурант, обладает свойством, на которое указывает предикат». Суждение, обладающее свойством истинности, называем истиной, обладающее свойством ложности называем ложью. Субъект по отношению к суждению может находиться в одной из следующих степеней приятия: ознакомленность, мнение, вера, знание или их антиподов (неознакомленность, немнение, неверие, заблуждение).

Антонимичность этих понятий достаточно условна. Мнение и вера действительно противоположны своим оппонентам (немнению и неверию), что выражается в формулах ¬O(λ) = O(¬λ), ¬O(¬λ)= O(λ), ¬B(λ) = B(¬λ), ¬B(¬λ)= B(λ). Для ознакомленности и неознакомленности такого соотношения между I(¬λ) и ¬I(λ) нет. Между знанием и заблуждением также нет таких соотношений. Незнание не всегда есть заблуждение: ¬K(λ) не есть D(λ), также K(¬λ) не есть D(λ). Незаблуждение также ещё не знание: ¬D(λ) не есть K(λ). Нелишне ещё раз подчеркнуть, суждения как истинные так и ложные несут сообщение об объекте, тогда как ознакомленность, мнение, вера, знание и их антиподы – свидетельствуют об отношении субъекта к суждению. И никоим образом нельзя противопоставлять истину заблуждению.

Знание – вершина познавательной деятельности. Ему противостоит незнание, которое включает в себя широкий спектр состояний субъекта, таких как неознакомленность, ознакомленность, мнение, немнение, вера, неверие и заблуждение. Заблуждение – противоположный знанию полюс состояний познавательного аппарата СКД. Это – состояние СКД, при котором он оценивает свой эпистемологический статус по отношению к некоему суждению как знание, а на самом деле знанием он не является. Заблуждающийся человек может представлять опасность для себя и для окружающих. Заблуждению противостоит незаблуждение. Незаблуждение включает в себя спектр состояний субъекта, таких как неознакомленность, ознакомленность, мнение, немнение, вера, неверие и знание.

Литература

1. Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. – М.: Канон+, 2002.
2. Билалов М.И. Истина. Знание. Убеждение. – Ростов-н/Д: Изд-во Ростовского университета, 1990.
3. Философия. Краткий тематический словарь. – Ростов н/Д: «Феникс», 2001.
4. Спиркин А.Г. Философия: Учебник. – 2-е изд. – М.: Гардарики, 2003.
5. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. Учебник. Издание третье, переработанное дополненное.- М.:ПБОЮЛ Грачев С.М. 2000.
6. Лебедев М.В. Перспективы современных концепций надежности знания. /Вопросы философии. 2007. № 11.
7. http://www.bestreferat.ru/referat-193.html
8. Никифоров А.Л. Понятие истины в теории познания. / Эпистемология и философия науки. 2008. № 2.
9. Мамчур А.Е. Ещё раз об истине. / Эпистемология и философия науки. 2008. № 2.
10. Куслий П.С. Истина, знание и корреспондентная теория. / Эпистемология и философия науки. 2008. № 2.

Сноски

1 Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. – М.: Канон+, 2002. с. 242

2 Билалов М.И. Истина. Знание. Убеждение. – Ростов-н/Д: Изд-во Ростовского университета, 1990. С. 41

3 Философия. Краткий тематический словарь. – Ростов н/Д: «Феникс», 2001. С. 280

4 Там же. С. 272

5 П.В. Алексеев, А.В.Панин. Философия. Учебник. Издание третье, переработанное дополненное.- М.:ПБОЮЛ Грачев С.М. 2000 с. 253

6 Там же. С. 245

7 Философия. Краткий тематический словарь. – Ростов н/Д: «Феникс», 2001. С. 273

8 Спиркин А.Г. Философия: Учебник. – 2-е изд. – М.: Гардарики, 2003.с. 421

9 Там же. С. 419-420

10 Там же. С. 421

11 Там же. С. 421

12 Там же. С. 422

13 Там же. С. 424

14 Там же. С. 425

15 Философия. Краткий тематический словарь. – Ростов н/Д: «Феникс», 2001. С. 274

16 Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. Учебник. Издание третье, переработанное дополненное.- М.:ПБОЮЛ Грачев С.М. 2000. с. 251

17 Там же. С. 251

18 Там же. С. 251

19 Там же. С. 251

20 Там же. С. с. 251

21 Там же. С. 251

22 Там же. С. 251

23 Там же. С. 251

24 Там же. С. 251

25 Никифоров А.Л. Понятие истины в теории познания. / Эпистемология и философия науки. 2008. № 2. С. 50.

26 Там же. С. 55.

27 Мамчур А.Е. Ещё раз об истине. / Эпистемология и философия науки. 2008. № 2. С. 73.

28 Там же. С. 74.

29 Куслий П.С. Истина, знание и корреспондентная теория. / Эпистемология и философия науки. 2008. № 2. С. 93.

30 Там же. С. 93.