Очерк 5. Системные противоречия всемирного исторического процесса.

Идентификация исторического процесса с видом фазы теоретического эволюционного цикла

При непосредственном знакомстве с Историей человеческого общества поражает пестрота различных фактов и тенденций. Необходимо достаточное обобщение ее частных феноменов, рассмотрение их в самом крупном масштабе, чтобы выявить смысл исторического процесса как постепенного укрупнения и усложнения организаций человеческих индивидов, обозначившегося в современную эпоху уже их глобальной интеграцией. По замечанию Вернадского “в самой эволюции человечества заложено его стремление к единой организации“. Экстраполируя, можно заключить, что исторический процесс в целом это развитие системы неорганизованных элементов-индивидов в цельную организованную структуру, и тем самым идентифицировать его с фазой “Э1С” по теории эволюционного цикла, изложенной ранее. История человеческого общества при этом выступает первой фазой в своем цикле повышения структурного уровня материи – социофазой. В следующей, второй фазе новообразованная структура должна будет эволюционировать в новый элемент еще более высокого уровня.

В свою очередь, социофазе предшествовал цикл эволюции от клетки до человека со своими двумя фазами: образование в неорганизованной совокупности одноклеточных многоклеточного организма (фаза аналогичная социофазе в нашем цикле) и эволюция многоклеточного организма до человека как элемента следующего уровня: фаза животной эволюции – зоофаза.

Как говорилось, в эволюционной фазе “Э1С” происходит переход объекта эволюции от одного граничного состояния системы к другому – от структуры элемента к структуре системы в целом, производимый тремя системными противоречиями воспроизводства: элемента, промежуточных организационных форм и системы в целом. В совокупности указанные противоречия составляют эволюцию человеческого общества на Земле как единой системы. Нашей первой задачей будет выяснить, что конкретно стоит за системными (отрицаниями) противоречиями применительно к Историческому процессу?

Исходное граничное отрицание (противоречие взаимодействия элементов)

Исходным граничным отрицанием эволюционной системы в фазе “Э1С” является противоречие взаимодействия элементов, составляющих неорганизованную систему. Очевидно, что элементом системы человеческого общества выступает человек как результат эволюции предыдущей фазы, достигший предельной устойчивости индивидуального воспроизводства. Утверждения о физической слабости первобытного человека перед природой справедливы лишь в позиции с его современным состоянием, однако и в то время уже не было другого вида способного угрожать его существованию, кроме … его самого. Предчеловек стал “царем природы”, а это привело к его максимальной концентрации в ареале обитания и росту внутри популяции взаимного (внешнего) отрицания ее особей с себе подобными. Устойчивость воспроизводства предчеловека как животного создала противоречие его воспроизводства как социального (в будущем) элемента. Напряженное взаимодействие элементов-индивидов сформировало неорганизованную глобальную систему, которая к определенному моменту достигла полного (бесконечного) самоотрицания или практического максимума противоречия воспроизводства индивида. Это абсолютное отрицание потребовало своего разрешения и стало ведущим и доминирующим в строительстве человеческого общества на первом этапе. Никакого другого противоречия и не могло быть: противоречия со средой – из-за отсутствия развитой материальной структуры, несущей это противоречие; социального противоречия – из-за отсутствия самого общества; противоречия с другими видами, – поскольку видовая борьба стала достоянием прошедшей животной эволюции.

Противоречие между индивидами по сути есть противоречие их собственного воспроизводства. Это производство и стало исходным в образовании родовой общины: “В первобытной общине целью … было самосохранение и непосредственное воспроизводство составляющих ее индивидов”. [1] Социальное значение рода состояло в упорядочении отношений индивидов и организации воспроизводства человека. “Производство человека – это производство не отдельных индивидов, а всей совокупности естественных связей и отношений, которые складываются между индивидами как природными существами”. [2] Материальной структурой или производительной силой этого вида производства естественно выступил сам индивид, поэтому первому этапу присущи биологический генетизм общественного сознания и кровная ограниченность общества.

Кровно-родственные отношения родовой общины подтверждают то, что это организация по воспроизводству человека, а значит таким было и движущее противоречие, породившее данный тип организации, а вовсе не борьба с природой и материальное производство: “применение в качестве критерия периодизации первобытно-общинной истории уровня развития производительных сил встретилось с теоретическими трудностями“. [3] Энгельс и сам писал: “производственные отношения могли формироваться только на основе существовавших систем родства, ибо ими задавались рамки первобытного коллектива“. [4] То есть здесь система родства признается доминантной над системой производства материальных благ. “Прямое приспособление к окружающей среде даже в те далекие времена имело меньшее значение, чем приспособление к среде социальной” (Фролов).

После принципиального разрешения противоречия воспроизводства человека на первом историческом этапе социофазы, оно и далее в ходе Истории продолжает снижаться. С развитием же рода общество приходит к новому противоречию – самосохранению самой организации как фазового противоречия системы.

Итак, исходное граничное отрицание социофазы – противоречие воспроизводства человека как элемента системы человеческого общества.

Конечное граничное отрицание (противоречие взаимодействия общесистемной структуры со средой).

Рассмотрев начальное граничное состояние исторической фазы, перейдем к конечному. По отношению друг к другу они составляют качественные противоположности. Согласно теории здесь мы должны увидеть уже организованную систему исходных элементов. Внешнее отрицание между элементами теперь обратилось во внутреннее отрицание самой системы, которое есть системное противоречие ее некой всеобщей структуры со средой.

Что есть конечная системная структура? Это должна быть структура всеобщая изначально по своей сути, формируемая человечеством в его совместной деятельности и воплощающая в себе результаты этой деятельности, несущая глобальное противоречие с окружающей средой, берущая постепенно на себя функции решения социальных проблем человечества, и все активнее к концу фазы интегрирующая общество в глобальную структуру. Если мы взглянем на Человечество в целом (как бы издалека – глазами инопланетян), то увидим только внешнее взаимодействие его со средой, природой Земли.

Со стороны природы ее граница с обществом есть географический фактор. “Действие географического фактора во все эпохи выражало собой не только условие общественного развития, но и вечное противоречие общества с природой. Взаимодействие между ними всегда имело противоречивый характер. Но острота никогда не была одинаковой на разных этапах истории. В доклассовый период общество вписывалось в природу и географический фактор влиял на биосоциальное развитие людей через разнообразие жизненных условий. Противоречие общества с природой было очень слабым, но оно все-таки было… В дальнейшем отношение к природе со стороны общества стало определяться интересами господствующих классов. По мере усиления масштабов эксплуатации человека человеком усиливалась и эксплуатация природы, что постепенно усиливало антагонизм между обществом и природой” [5].

Со стороны общества граница с природой есть “совокупность элементов среды в пределах географической оболочки Земли, созданных из природных веществ трудом и сознательной волей человека“, и которая известна с середины 20 века под понятием техносферы: “Часть биосферы, преобразованная с помощью технических средств в социально-экономических целях”. [6] Так или иначе все согласны с будущим возрастанием роли техносферы для человечества.

“Что же ждет человечество завтра? Возможен следующий вариант развития. Наступит светлое (но некоммунистическое) будущее. И это чудо сотворит техника. Грядущая машинная цивилизация – это не царство роботов, победивших Человека. Основой будущей цивилизации станет мощная и разветвленная комбинированная интеллектуальная система с центральными и периферийными узлами. Система будет управлять полностью автоматизированной индустрией, направленной исключительно на изучение и удовлетворение потребностей людей. Другим целям у Системы взяться неоткуда. Прообразом Системы Искусственного Интеллекта являются современные автоматизированные системы управления производством, компьютерные сети. Техника вытеснит Человека из сферы материального производства, освободит его от необходимости в поте лица своего добывать хлеб насущный”.

“Эволюция техносферы происходит значительно быстрее, чем происходила эволюция биосферы. Так же большим преимуществом земной техники пред белковыми организмами является то обстоятельство, что техника очень мобильна в плане перемены своей структуры и организации. Следовательно, стать автоэволюционной системой земная техника может гораздо быстрее, чем белковые организмы. Земная техносфера должна рано или поздно превратиться из контролируемой системы в систему автоэволюционную.” [7] “Техносферу не опередить. Ее развитие происходит быстрее. Человек в числе потерпевших убыток и в числе нуждающихся. Его недостатки компенсируются техносферой” [7].

Техносфера – это совокупность знаний о природе и материальных средств производства человеческого общества, связанных с разрешением противоречий с окружающей естественной средой. Цель воздействия на среду в удовлетворении материальных потребностей, имеющихся в каждый исторический момент, которые среда не может предоставить этой системе в готовом виде, но которые та способна получить от среды через ее преобразование.

Если понятие “техносферы” возникло так поздно, то существовала ли она до этого вообще? Теоретически техносфера возникает одновременно с человеческим обществом, но изначально это самая слабая из системных структур, поскольку выражает глобальное, т.е. исторически еще далекое от своего развитого состояния конечное противоречие. Его возникновение, по видимому, связано также с начальной максимальной концентрацией индивидов в узловой точке цикла, которое означает не только (хотя и в первую очередь) противоречие между индивидами, но и начало противоречия, ввиду биологической перегрузки системы, со средой. Это производит с началом организации оформление имеющихся орудий труда в глобальную структуру техносферы человеческого общества. На первом этапе доминирования воспроизводства человека техносфера представлена лишь совокупностью орудий труда собирающего хозяйства (а также соответствующими примитивными знаниями об окружающей природе) и практически не оказывает социальной рефлексии. Позднее с развитием, когда она представлена уже производящим хозяйством и его материальными производительными силами, техносфера начинает влиять и на социальные процессы.

Первоначально техносфера выступала лишь усилителем способностей человеческого тела. Затем становится самостоятельным исполнительным механизмом Сознания общества, а в последнее время дает примеры усиления возможностей по решению низших задач самого сознания. В этом можно увидеть создание глобальным Высшим сознанием в лице техносферы собственного Тела. За техносферой скрывается, пока не проявится явно, глобальное Сознание. Поэтому она тесно связана с ноосферой и ее правильнее было бы называть техноосферой и определять как структуру, реализующую деятельность глобального Сознания к своей природной среде с образованием ноосферы.

Социальное производство цивилизации все больше опирается на развитие производительных сил, хотя вплоть до нашего времени техносфера занимает подчиненное место в обществе перед социальным производством государства. И все же именно техносфера осуществляет окончательный интеграционный процесс по отношению к системе человеческого общества. Она снимает все внутренние противоречия человечества, переводя их в противоречие со средой, в том числе замене биологического обеспечения жизнедеятельности Сознания техническими средствами. Можно предполагать наступление следующего, последнего исторического этапа, в котором техносфера получит доминирующее влияние на социальную структуру человеческого общества, а ее противоречия станут определяющими для глобального Сознания общества.

Конечное граничное отрицание социофазы – противоречие воспроизводства системы в целом, представленное техноосферой человеческого общества.

Фазовое отрицание (противоречие взаимодействия промежуточных организационных форм).

Исходное граничное отрицание полагает необходимость организации, конечное оформляет итог, – за сам же процесс организации “ответственно” фазовое отрицание, которому соответствует своя подструктура общества. Фазовая (переходная) структура – это связующая структура поддержки распределения всеобщих (по своей естественной принадлежности) продуктов техносферы среди элементарных индивидов и распределения индивидов во всеобщей структуре техносферы. Фазовая структура ответственна не за самосохранение элемента или системной структуры, а за сохранение именно определенной системы распределения, упомянутой выше и образующей социальную организацию общества. Такое воспроизводство становится необходимым, когда образуется разрыв влияния на организацию между граничными структурами в случае достаточно большой и сложной системы – ее границы слишком разнесены и фазовое отрицание приобретает существенную роль. Фазовое отрицание, в приложении к социофазе выступает социальным противоречием. Поскольку фазовое отрицание реализует переход к глобальной структуре, то оно также включает и территориальную экспансию эволюционного объекта. Заметим, что противоречие распределения – это противоречие уже существующей организации распределения, поэтому это противоречие организации. При отсутствии таковой противоречие распределения превращается в противоречие между неорганизованными индивидами.

Почему фазового отрицания или социального противоречия нет в начале фазы? Потому что еще нет общества и организованного им распределения продуктов граничных системных структур. Почему фазового отрицания или социального противоречия нет в конце фазы? Потому что общество полностью и окончательно организовано для решения единственного противоречия – со средой. Внутренние противоречия организации уже решены техническим базисом в результате завершенного исторического процесса. Распределение между производством элемента и системной структурой есть, но противоречия его нет. Поэтому не нужна и социальная структура общества, замещенная Технически Организованной Системой (ТехнОС).

Социальная организация общества, находящегося вблизи границы социофазы, подчиняется соответствующей граничной подструктуре. Логично, что чем ближе граница системы, тем сильнее и определеннее влияние граничной структуры, а чем дальше, тем слабее. В самом родовом обществе доминирование производства человека еще достаточно однозначно определяло распределение средств существования и не требовало особого социального производства организации. Аналогично в будущем обществе можно предположить неограниченный рост влияния на социальную организацию технического производства.

Вдали от системных границ распределение вынуждено заиметь собственное (социальное) воспроизводство, потому что граничные структуры уже/еще не имеют достаточного влияния на его задание. Так, доминанта противоречия производства элемента-человека к концу этапа первобытного строя заметно ослабевает. Процесс организации оказывается образно в свободном плавании, т.к. не становится никаких естественных оснований сохранения порядка распределения. В результате самосохранение организации становится ее собственным делом, возникает естественный отбор самих организаций. Встает задача особого, силового воспроизводства существующей системы распределения. “Необходим был аппарат насилия, который принуждал бы эксплуатируемый класс и все общество в целом к соблюдению установленного социально-экономического строя. Этим аппаратом является возникающее одновременно с классовым обществом государство с его административным персоналом, территориальным вместо родоплеменного принципом управления, специальными вооруженными силами, отделенными от народа и с налогами на содержание государственного аппарата и вооруженных сил” [4].

Институт государства это особое производство – производство сохранения распределения в эпоху доминирования такой задачи в обществе. Это распределение в форме права декларируется властной структурой, опирающейся на органы насилия физические и органы, оправдывающие это насилие, – идеологические. Сила государства – определяющий фактор эволюции общества этого этапа. История государства – это история войн и переворотов, стихийно ведущих к усилению организации как таковой путем замены слабых организаций более сильными. Совершить перераспределение, установив силой новую организацию, значит повысить уровень самосохранения организации человеческого общества, и тем самым это оправдано исторически.

Распределение имеет как внешний, так и внутренний аспекты. Прежде всего, каждое государство (а ранее племя, род), как социальная организация, стремится к выгодному для себя распределению средств существования среди других обществ посредством военно-политической деятельности. С другой стороны, та же картина внутри государства. Максимальную долю в распределении получает само производство распределения, а его субъекты – пропорционально высоте на иерархической лестнице государственного аппарата. Структуры родового и материального производства получают от него минимальную долю, гарантирующую их социальную лояльность. Их претензии ограничены значением социального производства на этапе цивилизации. Чем дальше от системных границ, тем все сильнее социальное производство определяет и родовую и техническую структуры. Этот феномен историки особо отмечают на пике средневековья, что заставляет предположить, что это время и есть середина социофазы.

Социальное производство, принимаемое за надстройку материального производства, выступает на деле самостоятельной и наиболее сильной производственной структурой цивилизации. “Определенные общественные отношения также произведены людьми, как и холст, лен и т.д.” [4].Принято считать, что государство есть институт, предназначенный для обслуживания охватываемого им населения. Однако на самом деле государство выполняет эту функцию лишь потому и в той мере, сколь это необходимо для его самосохранения. “Оптимальное” государство (независимо от своей политической формы) выражает интересы всего общества, никогда не ставя их выше собственного самосохранения. Простой анализ отношений между субъектами иерархической структуры государственной машины говорит о служении первых самосохранению последней.

Отличительной особенностью социального производства является его территориальная ограниченность. Стремление преодолеть ее в рамках социального производства ведет к территориальной экспансии, которая увеличивает внешнюю силу государства, но уменьшает внутреннюю. Поэтому на основе социального производства невозможна окончательная глобализация всего человеческого общества. Это возможно только на основе развитой глобальной технократической структуры. Преодоление территориальной ограниченности означает приближение к конечной материально-технической границе системы.

К концу цивилизации социальное производство все более опирается на материальное, так как последнее обеспечивает более стабильное и менее рискованное осуществление распределения. Однако рост производства приводит к тому, что оно само начинает диктовать обществу свои правила игры. Политика становится концентрированным выражением экономики. Экономика переходит от проблем распределения к проблеме производства. Глобализация производства техносферы сметает институт государства с его территориальной ограниченностью.

Фазовое отрицание социофазы – противоречие воспроизводства организации системы, осуществляющей распределение средств существования общества.

Три системных противоречия воспроизводства человеческого общества против одномерной концепции исторического материализма.

Из всех имеющихся теорий исторического процесса единственной научной нужно признать лишь исторический материализм Маркса, до сих пор являющийся парадигмой общественного сознания, несмотря на политическую капитуляцию основанного на нем “социализма”. Марксизм научен, поскольку логически, а не феноменально, объясняет историю, опираясь на философскую гносеологию и диалектический материализм. Все прочие теории лишь пытаются утверждать нечто иное, не создавая общей философской парадигмы мировоззрения, и поэтому обречены на поражение перед попыткой преодолеть устаревшее марксистское учение. В результате его придерживаются не только ортодоксальные приверженцы, но и формальные низвергатели, оппонирующие лишь частные выводы теории. Поэтому понятно, что невозможно дать новое понимание исторического процесса, не отметив совпадения или несовпадения позиции с историческим материализмом.

Исторический материализм научен и оттого требует научного преодоления, ибо в бесконечном процессе познания он является относительной, а не абсолютной научной истиной.

В первом очерке уже было указано на принципиальную ошибочность построения теории общества на основе гносеологического учения, приводящего к утверждению вторичности сознания в обществе. Такой подход умаляет роль сознания и человека в построении общества, подводя к необходимости признания цепи случайностей в их возникновении. В действительности, как раз сознание в ипостаси Сознания общества и осуществляет логичную эволюцию человечества в качестве фактора его диалектического отрицания. Побудительный момент деятельности Сознания – стремление к самосохранению, что обуславливает и все прочие его стимулы. Эксклюзивное в марксизме противоречие производительных сил и производственных отношений есть лишь один, частный момент сложной динамики эволюции социофазы. Он не объясняет тенденции человечества к единой организации. Напротив, излагаемая теория как раз исходит из данного факта, опираясь на признание трех подструктур производства человеческого общества: самого человека, организации распределения средств его существования и материального производства этих средств (техносферы). Три вида производства предполагают и три вида производственных отношений между людьми.

Нужно отметить, что идеи о трех видах производственных отношений выдвигались и ранее, например Ковалевым: “В совокупные производственные отношения общества людей входят: а) естественные отношения, т.е. отношения по поводу производства и воспроизводства собственной жизни, отношения между индивидом и обществом, между самими индивидами, как природными существами; б) социальные отношения, т.е. отношения по поводу производства средств жизни; в) отношение индивидов к природе”. [2]. Там же можно было заметить догадку о системных границах человеческого общества, между которыми совершается исторический процесс: “Именно в рамках этих естественно-исторических границ, включающих в себя как технический базис общества, так и его природные основы, совершается развитие способа производства общественной жизни в целом”. [2]. В обстановке политического догмата исторического материализма эти идеи не смогли развиться, поскольку не вписывались в его парадигму. В то же время уже десятилетия идут разговоры о необходимости реформирования теории исторического процесса.

Марксизм рисует одномерную эволюцию движущего общество противоречия между производственными силами и отношениями, и признает только один их вид:“Производственные отношения – это система отношений между людьми, складывающихся в процессе производства материальных благ”, декларируя их эксклюзивным базисом общества: “Базис это производственные отношения”. “Экономика – совокупность производственных отношений на определенном этапе развития общества”. “Базис выделяет в качестве важнейшей в системе общественного бытия экономическую структуру”. (Кстати базис и экономика постоянно замечательно выражаются друг через друга, будучи по определениям одним и тем же). Все остальное в обществе – лишь якобы надстройка: “Совокупность идей, учреждений, и отношений, определяемых базисом, называется надстройкой. В состав надстройки входят все общественные отношения, кроме производственных, – политические, правовые, моральные, религиозные и т.д.”. Т.о. к пассивной надстройке отнесена государственная структура производства распределения, определившая всю цивилизацию. В то же время базис материального (по сути – технического) производства, до Нового времени эволюционировавший чрезвычайно пассивно, объявлен активным, вечным определяющим фактором общества.

Производство самого человека вообще исключено из структуры общества: “Многие явления, играющие очень важную роль в жизни общества, невозможно отнести ни к базису, ни к надстройке. К таким явлениям принадлежат, в частности, исторические формы общности людей – семья, род, племя, народность, нации”. Это весьма странно, ведь именно род, племя – стали первоосновой человеческого общества, переросшей затем в государство. Кроме того, исключение из теории истории этапа первобытного общества необоснованно разрывает цельную историю человека современного типа, физиологически обособившегося от животной эволюции около 40 тысяч лет назад. Истмату хотелось бы не иметь дело с первобытным строем. Доказывать там ведущую роль экономики абсурдно. Родовые отношения ясно указывают как основу этого общества, так и причину его возникновения, так как эти отношения не могли сложиться иначе, чем как реакция на имевшиеся соответствующие противоречия в самосохранении вида.

Маркс говорит, что “чем ниже уровень развития производительных сил, тем в большей степени природа господствует над человеком, тем больше человек является ее рабом”. В силу двусмысленности фразы, подчеркну, что правильнее она понимается так, что чем ниже развиты (технические) производительные силы, тем меньше их влияние на человека, и тем больше влияние природы. Следовательно, мы не должны искать в первобытных обществах прямо определяющей связи их социальных отношений с уровнем материальной культуры, относя такого рода зависимость на гораздо более поздние формации. Но на какие?

Вернемся к цивилизации. Насколько здесь производственные отношения производства материальных благ, являются важнейшими и определяют все общество? Оказывается по странной логике Маркса – тем сильней, чем ниже уровень развития производительных сил: “если даже в наше, новейшее время, с его могучими средствами производства и сообщения, государство не составляет самостоятельной области и не развивается самостоятельно, но и в существовании своем и в развитии зависит, в конце концов, от экономических условий и общественной жизни, то тем более это имеет силу по отношению к прежним временам, когда еще не было таких богатых средств производства материальной жизни людей и когда, следовательно, необходимость этого производства неизбежно должна была в еще большей степени господствовать над человечеством”. Получается что, чем ниже уровень развития средств производства, тем сильнее господство экономических отношений в обществе, а сами они определяются не наличием производства, а его необходимостью, т.е. отсутствием (!). Тогда нужно предположить абсолютное господство экономики в обществе вообще не имеющем производительных сил. Скажем, в родовой общине, ведь она очень сильно нуждалась в компьютерах, атомной энергии и ракетах. Как по марксизму объяснить современное ускорение развития производительных сил, ведь чем выше их уровень, тем меньше над человечеством должна господствовать необходимость их производства?

Впрочем, марксизм это не останавливает, путая божий дар с яичницей, он говорит, что в родовом обществе “отношения родства сознавались как экономические, а экономические – как родственные“. Похоже, под экономикой понимается половозрастное разделение труда. Однако таковое возникает как раз не в силу доминирования “экономических” факторов, а как раз наоборот – родовых по воспроизводству человека, обуславливающих в силу своего доминирования и соответствующее разделение труда в родовой общине. Недаром ведь формально община была именно родовой, а никак не экономической. Найдите там среди братьев, сестер, кузин хоть одного экономиста или хотя бы купца третьей гильдии. В чем тогда осознание систем родства как экономических? Не “притягивание ли это за уши”?

В неудержной экстраполяции экономики вглубь истории и дальше марксизм создал т.н. трудовую теорию происхождения человека из обезьяны. Однако труд – это деятельность по преобразованию природы людьми, связанными между собой социальными отношениями по распределению продуктов их общего труда. Т.е. труд сам возникает лишь с появлением человеческого общества. До этого даже совместная охота не может быть признана трудом, как и совместная охота волков, ибо их субъективная цель – индивидуальное выживание, а не выживание сообщества, возглавляемого Высшим сознаним общества. (см. “Генезис сознания общества и индивида”). Поэтому труд не мог создать человека, но появление человека сделало совместную деятельность трудом. Более того, даже сама “деятельность по преобразованию природы” предчеловеком не могла сделать его человеком, потому, что противоречие с природой гораздо примитивнее (тогда не могло быть иначе) по сравнению с противоречием с высшими созданиями эволюции того времени – с себе подобными сородичами. “Как говорится, обивая клинок своего каменного топора, человек в то же время оттачивал лезвие своих умственных способностей“, пишет Маркс, но в таком случае мы имели бы не более чем “топорный” уровень сознания. На самом деле человек оттачивал свои умственные способности “об сознания” других людей, иначе откуда бы ему стать социальным существом. Да вот и мнение современных философов: “Сознание невозможно вывести из одного лишь процесса отражения объектов природного мира: отношение “субъект-объект” не может породить сознания. Для этого субъект должен быть включен в более сложную систему социальной практики, в контекст общественной жизни” (подчеркнуто мной). Соответственно, развитие руки не идет ни в какое сравнение с эволюцией у человека в то же время мозга и звуковых функций гортани, и даже изменения репродуктивных органов у самок. Преувеличение труда марксизмом-ленинизмом имело политические мотивы – возвысить роль пролетариата как движущей силы революции и обусловить идеологическое принуждение к труду.

Маркс снова повторяет свою нелепость: “Если даже теперь, в эпоху крупной промышленности и железных дорог, государство, в общем и целом, является лишь выражением в концентрированной форме экономических потребностей класса, господствующего в производстве, то еще неизбежнее была для него такая роль в то время, когда всякое данное поколение людей должно было тратить гораздо большую часть, приходящегося на его жизнь времени для удовлетворения своих материальных потребностей и когда оно, зависело от них гораздо больше, чем зависим мы теперь”. Марксу следовало написать, что не “даже теперь“, а именно теперь государство и стало выражать экономические потребности общества. Иначе получается, что чем ниже развитие производительных сил, тем выше экономическая роль государства, и наоборот. Ни один фараон не тратил много время на решение производственных заморочек, а в основном на войны, сбор налогов и политическую борьбу за сохранение своей власти. По Марксу же фараоны должны были просто “умирать” на производстве, ведь оно у них было такое неразвитое. И какая может быть связь между экономической ролью государства и затратами времени людей на удовлетворение личных материальных потребностей? И такая нелепость до сих пор в парадигме современного исторического мировоззрения! Если бы основополагающими были производственные отношения материального производства, вместо фараона (императора, короля, президента …) на троне находился бы Главный Инженер или Главный Конструктор, или Технолог! Но мы видим на том месте лицо знающее лишь, что такое власть и как ее сохранить в своих руках. Его задача почти обратная: социально подчинить интересам власти и родовое производство и материальное. Для этого он, прежде всего, опирается не на серп и молот, а на меч и храм.

Что такое власть? Это не что иное, как производство по сохранению определенного распределения продуктов производств базисных материальных структур (человеческого и материально-технического). Всеобщий порядок распределения, держащегося на социальной власти, создан в результате постепенной стихийной ликвидации доисторического хаоса животной борьбы за распределение на уровне особей. Люди прежде пытаются произвести (пере)распределение средств к существованию и лишь после этого вынуждены заняться их производством. Распределение – вот ради чего существует государство как механизм социального производства общества.

Для чего в основном нужно было государство в древнее время и в средневековье как орган насилия? Для принуждения к труду? Вовсе нет, для (пере)распределения производимого! “Варваров, как правило интересуют лишь два вида товаров: предметы роскоши для вождей и их приближенных и оружие”. “Оружие быстрее, чем другие технические новинки, находит себе рынок” [8].Неужели еще кто-то сомневается почему? Лишь в Новое время политика осознает роль выросшего производства. Однако и сегодня каждый понимает, что производство и распределение две большие разницы. Средств к существованию и сегодня получает больше не тот, кто ближе к производству, а тот, кто ближе к распределению. Поэтому воспроизводство распределения, т.е. производство социальных отношений подпитывается до сих пор гораздо более мощным потоком человеческой энергии, страстей и крови. Прежде чем удовлетворить материальные потребности людей государство ХХ века приготовило для них атомную бомбу. Социальная структура имеет все признаки самостоятельного производства, имеющего для этого административные, силовые, и идеологические учреждения и организующего людей в особые отношения, нацеленные на сохранение данной, территориально ограниченной социальной структуры путем “обработки людей людьми”.

В ответ на Марксово: “общественно-экономические формации отличаются друг от друга прежде всего способом производства материальных благ”, правильно ответить, что они отличаются способом распределения и потому это не общественно-экономические, а просто общественные формации. Деление общественных формаций рассматриваемого этапа на рабовладельческую, феодальную и капиталистическую не корректно, ибо это привязка социальных формаций к уровню материального производства, в то время как данный этап является этапом доминирования производства социального, т.е. противоречий (пере)распределения, а не производства. Главная задача этого общества не рост материальных производительных сил, а получение материальных благ (что не одно и то же) и усиление социального производства. Поэтому, вообще говоря, объект эволюции на первых этапах актуально не выводится из прогресса материально-производительных сил. Проблемы социального производства стимулируют развитие технических производительных сил, а не наоборот. На примере армии, как главной структуры социального воспроизводства, мы можем увидеть ее авангардную инновационную роль для производства материально-технического: “Вообще армия важна для экономического развития. Например, заработная плата впервые развилась вполне в армии у древних. Равным образом у римлян peculium castrense (лагерное имущество) явилось первой правовой формой, в которой стали признавать движимую собственность не отцов семейства. Точно так же (впервые при войске возник) цеховой порядок корпораций ремесленников (фабри). Точно так же здесь впервые встречается в крупных размерах применение машин. Даже особая ценность металлов и употребление их в качестве денег, по видимому основывалось первоначально на их военном значении… И разделение труда внутри одной отрасли промышленности впервые поведено также в армиях.” Эти факты изложены самим Марксом в письме к Энгельсу. Все величайшие технические достижения этого этапа обязаны в подавляющем числе случаев именно потребностям социальной (и чаще ее военной) структуры общества, оказывающей влияние на материальное производство гораздо более сильное и определяющее, чем также имеющее место (и растущее) влияние обратное.

Среди известных формаций мы только в капиталистической видим настоящую экономику, т.е. такую совокупность производственных отношений материального производства, которая получает существенное влияние на общество. Уже феодальная формация не дает повода назвать ее экономической, ведь там господствовало как раз “внеэкономическое принуждение, которое выражается в подвластности и подсудности крепостного феодалу. Затухание товарного производства”. При этом также “политическое господство военного класса. “Сословная иерархия”, “лишь сословная структура имела … резко выраженный характер”. Это просто чистая общественная формация и никакая другая. Если феодальная формация не может быть названа экономической, то что уж говорить о рабовладельческой и первобытной!

“Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества…”. Экономическая структура рабовладельческого и феодального общества может и имела место, но была слишком слабой, чтобы влиять на общество и не могла составлять “… реальный базис, на котором возвышается политическая и юридическая надстройка, и которому соответствуют определенные формы общественного сознания”. Покажите хоть одного экономиста древнего общества. Реальным базисом формаций этапа цивилизации являются социальные отношения социального производства распределения. Реальным базисом формаций первобытного этапа являются кровно-родственные отношения производства человека.

“В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил”. Но в каких производственных отношениях материального производства состоят сюзерен и вассал? Исключительно в социальных – отношениях власти по поводу распределения, в отличие от, скажем, главного конструктора и технолога. У них то отношения чисто производственные, не социальные и не родовые. Идея Маркса о том, что производственные отношения материального производства определяют и социальные отношения с их идеями, организациями и учреждениями имело чисто политическую подоплеку. Недаром, пролетарии как низшие участники материального производства усвоить это были готовы, а вот “у политиков по профессии, у теоретиков государственного права и у юристов, занимающихся гражданским правом, связь с экономическими фактами теряется окончательно” (Ф. Энгельс). Куда уж им до пролетариев с их-то образованием. Впрочем, не забудем, что влияние материального производства на общество в эпоху капитализма уже имеет место. Это как раз эпоха, когда такое влияние достигает политической высоты, но не раньше. И это обретение пока влияния, но не доминирования. Поэтому на протяжении Истории рост производительных сил естественно менял производственные отношения самого материального производства, но это вовсе не относится к отношениям социального производства распределения. При слабом уровне материального производства – более значимо распределение и оттого наоборот, социальное производство требовало и стимулировало развитие материального.

Следовательно, общественные формации определяются не уровнем одного лишь производства материального, а также и родового, и социального – с разным уровнем влияния в зависимости от момента истории. Смысл существования общества у Маркса сводился к производству материальных благ, вся история – к их развитию. Все, кроме хорошо знакомого пролетариям производства, – досадный нарост-надстройка, причиняющий им неприятности. В словечке “надстройка” не случайно есть нечто лишнее, паразитическое, временное. Несуразность этой схемы и ее несоответствие фактической Истории объясняется только интересами политического момента появления учения, призванного обосновать закономерность пролетарской революции. Маркс принял кризис капитализма в его переходе к империалистической стадии за поворотный пункт Истории; активную роль промышленных рабочих в кризисе – за аналогичную роль буржуазии в феодальной революции; значение материального производства, проявившееся после промышленной революции, – за изначальный стержень исторического процесса; вторичность сознания пролетариата, формируемого этим производством – за вторичность Сознания перед Материей вообще. Ради этого даже руки обезьяны были по значению подняты выше головы.

Логически бесконечное одномерное развитие производительных сил, ковыляющие за ними производственные отношения и плетущееся последним, определяемое ими обоими Сознание, – таков унылый и однобокий взгляд марксизма на исторический процесс, не заметившего ни роли производства человека, ни социального производства распределения (доминанты эпохи цивилизации!), ни первостепенного значения Сознания (вершины биологической эволюции) в создании общества.

Между тем есть у Маркса и такое утверждение: “… Согласно материалистическому пониманию истории, в историческом процессе определяющим моментом, в конечном счете, является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если кто-нибудь это положение извратит в том смысле, что будто экономический момент является единственно определяющим моментом, тогда утверждение это превращается в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу”.

Итак, мы должны признать, что:

1. Движущей силой истории является противоречие материального самосохранения Сознания общества, а не интересов классов.
2. Противоречие материального самосохранения заставляет Сознание осуществлять все “производство и воспроизводство действительной жизни”человеческого общества в целом, а не узко добычи материальных средств существования.
3. Воспроизводство общества включает три вида производства (а не одно): производство человека, организации (распределения) и всеобщей структуры производства системы, приоритетное значение которых исторически поэтапно сменяется: Успехи первого вида производства приводят к необходимости развития следующего и далее.
4. Социальная структура, входящая у Маркса в понятие надстройки, есть особое производство распределения материальных продуктов в обществе. Ее эпоха доминирования совпадает с этапом государственного устройства общества, в заключительном периоде которого мы нынче и пребываем.

Ссылки

Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. “Теория и история” М., 1981.
Ковалёв А.М. “Диалектика способа воспроизводства общественной жизни” М., 1982.
“История первобытного общества” ЛГУ М., 1974.
Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения
Анучин В.А. “Географический фактор в развитии общества” М., 1982.
Булыко А.Н. “Современный словарь иностранных слов”
Ковалев Ю.А. “Автоэволюция”
Тойнби А.ДЖ. “Цивилизация перед судом истории”.

Литература

Современный философский словарь, ред. Кемерова М04
Философская энциклопедия, ред. Константинова М70
Философский энциклопедический словарь, ред. Ильичёва М83
Философский словарь, ред. Розенталя М72
История диалектики, ред. Ойзермана М78
История древнего мира, ред. Дьяконова М82
История первобытного общества, ред. Бромлея М86
История первобытного общества, ЛГУ М74
Хрестоматия по истории зарубежного государства и права.
Общественно-исторические формации, проблемы теории М78
Аверьянов А.Н. Категория система в диалектическом материализме М74
Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения
Свидерский В.И. О диалектике отношений Л83
Уёмов А.И. Системный подход и общая теория систем М78
Югай Г.А. Общая теория жизни М85
Алексеев В.П. Становление человечества М84
Анучин В.А. Географический фактор в развитии общества М82
Богомолов А.С. Античная философия М85
Бунак В.В. Род Номо, его возникновение и последующая эволюция М80
Бутенко А.П. Социализм как мировая система М84
Ильичёв Л.Ф. Исторический материализм. Проблемы методологии. М83
Капустин Н.С. Особенности эволюции религии М84
Кликс Ф. Пробуждающееся мышление М83
Ковалёв А.М. Диалектика способа воспроизводства общественной жизни М82
Колесницкий Н.Ф. Феодальное государство.
Лосев А.Ф. Античная мифология в её развитии М57
Семёнов Ю.И. Философия истории. М 04
Серегейчик Е.М. Философия истории. С-П 02
Репина Л.П. и др. История исторического знания М04
Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история М81
Редер Д.Г., Черкасова Е.А. История древнего мира М85
Чанышев А.И. Курс лекций по древней философии М82
Черниловский З.М. История зарубежного государства и права М83
Штаерман Е.И. Кризис античной культуры.

06.06.06