Я начну с рассказа о подлости, о той инстинктивной и словно бы узаконенной подлости, которая пронизывает отношения между людьми и между народами, которая скрывается за величественными фасадами правительственных зданий и в потемках практически любого, маленького и одинокого, человеческого сердца. Это словно змея, живущая в вашем сердце, с которой вы не в силах бороться – ведь это отчасти вы сами. Если змея впивается в свой собственный хвост, от этого не будет лучше ни змее, ни мировой справедливости.
А сама мировая справедливость – не есть ли это змея, впившаяся в собственный хвост?
Еще вышеозначенная подлость подобна жесткому металлическому корсету, который делает вас горбатым, но который вы не в силах разогнуть или снять – он скрывается внутри вашего тела. Он часть вашего тела. Вы от всей души не хотите быть горбатым, вы хотите идти по жизни легко и свободно, как герои известных кинофильмов, но вы горбаты. Вы прилагаете титанические усилия, занимаетесь гимнастикой, пытаетесь уменьшить размеры своего горба, и иногда вам кажется, что это начинает получаться, что это почти уже получилось – но один нечаянный взгляд в зеркало рассеивает ваши иллюзии. И у вас начинает расти подозрение – а авторы известных кинофильмов не были ли бессовестными обманщиками?
Начав размышлять в этом направлении, вы вскоре приходите к утешительному выводу, что подлость, по другому названная, есть лишь здоровое чувство самосохранения и обыкновенный человеческий эгоизм, что жизни естественно стремиться к жизни и желать для себя как можно больше жизни. У вас в руках вдруг оказываются серебряные ключики изящнейшей работы, открывающие вам тайны человеческих поступков и мыслей. Вы сами поражаетесь той легкости, с которой вы начинаете понимать происходящее, сводя путаницу событий к конфликту интересов. За рассуждениями о морали вы с удручающей неизбежностью обнаруживаете беззастенчивое стремление к собственной выгоде, к собственному комфорту, к собственной безопасности. В конце концов, вам становится смешно – ну какие правила нравственности можно преподать существам, у которых строение зубов приспособлено ведь, между прочим, и для потребления мяса, и это без метафор – какие уж тут метафоры?
Главный астролог страны раскрыла секрет привлечения богатства и процветания для трех знаков зодиака, вы можете проверить себя Бесплатно ⇒ ⇒ ⇒ ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ….
В великолепном хаосе мира вы чувствуете себя как дома, как перед экраном собственного телевизора. Вас восхищает пестрота и разнообразие происходящего, вы ощущаете жизнь как вселенский карнавал, где все вещи не те, чем они кажутся. Удовлетворение потребностей, комфорт и безопасность также призрачны, как и теоретические системы, прикрывающие их достижение. Вы у себя дома, но природа дома – в бесприютности, и здесь вашего лица впервые касается великий ветер, говорящий о пустоте вашего собственного я.
Ваш дух пребывает в безмолвии, пораженный грандиозностью зрелища – рушатся старые кумиры, рушатся идолы, сфинксы, перед которыми ваше сознание преклонялось столько лет – исчезают как пена, порожденные некогда причудливой игрой противоположностей в лоне метафизической пустоты. Все сходит со своих мест, за всем обнаруживается текучесть стихии мысли. Мысль текуча, как вода, и от этого стремится имитировать нечто незыблемое, и сама убеждает себя в том, что владеет чем-то незыблемым. Но природа жидкости неумолима, в ней не на что опереться. Бог и дьявол отказываются от занимаемых ими должностей, и вы понимаете, что это не реальные сущности, а тряпичные куклы, но их держит в руках великий актер, за действиями и превращениями которого трудно уследить – ваше сознание, отворачивающееся от зрелища собственной пустоты. Пустота убивающая становится пустотой рождающей, страх смерти приводит к рождению нового, пена, гигантским усилием доброшенная до неба, становится звездами. Звездами, которые освещают путь.
“Небо над или Небо Меня?” – спрашивал как-то человек, никогда, по-видимому, не отличавшийся особенной щепетильностью в вопросах нравственных или религиозных, но зато позволяющий себе большую искренность – и с собой, и с другими. Мы со своей стороны отказываемся дать исчерпывающие пояснения на этот счет, ссылаясь на темноту и запутанность вопроса, на противоречивость поступающей информации, на недостоверность источников. Мы признаем серьезность и важность вопроса, но решить его гораздо труднее, чем это обычно полагают, и сама постановка его нуждается в таких уточнениях, которые не по силам сделать, может быть, никому из смертных.
Будучи оставлены с фактом и чувством собственного одиночества, мы хотим рассказать о том, что мы знаем. Знание отделяет от мира, вернее, оно делает как бы несуществующим, прозрачным и невидимым тот мир людей, к которому мы привыкли, и позволяет увидеть многое такое, что обычно прикрыто его замысловатой дымкой – знание, поразившее однажды Пьера Безухова и вырвавшееся в нелепой, в общем-то, фразе: “И все это во мне, и все это мое, и все это я”.
Вы обретаете вечный и незамутненный источник метафизического блаженства, заключающегося в простом “Я есть, я мыслю, я существую”. Вы знаете мир – как сон, себя – как спящего, в момент сна сознающего себя спящим. Вы явственно, тактильно ощущаете внутреннюю пустоту окружающих вас вещей, будь то старое пианино или просто бетонная стена панельного дома, вы входите – мыслью и чувством – в эту пустоту, и блуждаете в ней бесконечно, вы становитесь наркоманом пустоты, не нуждаясь для этого в искусственных химических стимуляторах. Вы не хотите просыпаться – вы начинаете подозревать, что всякая “реальность по своей структуре подобна сновидению”, и пробуждение, следовательно, есть смерть [1].
Но здесь есть одна странность – ведь если вы во сне сознаете, что вы спите, то это значит, что фактически вы ничем не отличаетесь от бодрствующего, вы бодрствуете во сне, подобно тому, как обычно мы спим в состоянии “бодрствования”. Потому что, на самом деле, ведь нет никакой разницы между сном и бодрствованием, нет никакой разницы между Чжуан цзы, которому снится, что он бабочка, и бабочкой, преобразившейся в великого даоса – вы сами и режиссер, и оператор, и главный герой в этом странном фильме, где на пленке запечатлена работа оператора, где единственный зритель является исполнителем главной роли, видит себя на экране и заглядывает в пустоту зрительного зала из операторской комнаты.
Одиночество не тяготит и не пугает вас – оно становится естественным и необходимым, как воздух. Это одиночество зрителя в старом, заброшенном кинотеатре. Неважно, сколько людей присутствует в зале, зал и все эти люди как бы не существуют – есть только вы и этот дивный свет, нисходящий до вас с экрана.
Вслушиваясь в мерное жужжание кинопроектора, вы постигаете суть времени, улавливаете тончайшую гармонию в неторопливых жизненных ритмах. Время оседает в вещах, делая их причастными вечности, позволяя вечности говорить с нами через них – древние книги считаются священными, старые вещи наиболее ценимы.
Постепенно вы понимаете, что не существует того “физического” времени, к которому вы привыкли, властной и невежественной рукой школьного учителя разделенного на прошлое, настоящее и будущее, подобно тому, как режут на части рождественский пирог. Вечность – это не абстрактная математическая идея, не бесконечное прибавление друг к другу вымышленных “единиц времени”, как будто время можно делить на единицы, как серую, пастообразную массу – вечность присутствует в каждом вашем восприятии и впечатлении во всей своей полноте, из которой вы можете черпать, сколько хотите, не опасаясь вычерпать все до дна – ведь вечность тождественна вашему внутреннему я, а время – это ваш друг и неизменный спутник, позволяющий вам встретиться с самим собой, т.е. с вечностью.
Вы чувствуете себя обладателем величайшего богатства, которое не может быть утрачено, и мимолетные отблески настоящего, пробегающие перед вашим умственным или действительным взором, служат неизменным подтверждением этому, будь то солнечный свет на пороге вашей комнаты, утренний чай, или зыбкие, трепетные отражения звезд в холодной воде.
[1] В Упанишадах есть указания на то, что состояние единства с атманом подобно глубокому сну без сновидений, когда Я само себя никак не воспринимает, что фактически тождественно не-существованию Я. Буддийский термин “нирвана”, т.е. “потухание”, “угасание”, многие истолковывают как полное прекращение всякого восприятия, всякой деятельности сознания, небытие, смерть. #11