В истории российских СМИ был такой странный период, в реальность которого ныне трудно поверить. Но что было, то было. Газеты требовали от правительства денег и одновременно декларировали намерение оставаться независимыми от государства.
Оголодавшие воробьи пришли к воронам просить помощи.
Воробьи – творческие коллективы, вороны – правительство. Самое удивительное, что отдельным воробьям вороны таки помогли. А дело было так. То ли по весне, то ли по осени, сейчас уж трудно припомнить, газетные тиражи стали стремительно падать, и среди издателей возник переполох. О силе переполоха свидетельствовала внезапная ностальгия по тем временам, когда СМИ дотировались государством. Тут наша метафора начинает сильно хромать, ибо воробьи не могут быть на содержании ни у воронов, ни у ворон, однако в более близкие к нам времена отношения СМИ с правительством складывались в точности, как у воробьев с воронами. Не видели разве, как отдельные воробьи нападают на ворон, ну, а те, либо шуганут смельчаков, либо в упор их не замечают. Наиболее отчаянные, после того, как в помощи было отказано, решились на шантаж. Иные повели дело очень грубо, заявив, что реформам придет конец, если пресса перестанет доносить их смысл до народа. Другие напирали на совесть, утверждая, что политика государственного невмешательства в дела прессы, по сути, не демократична, поскольку в таком случае сильные становятся еще сильнее, а слабые – слабее. Были и такие, что рассуждали вроде как со стороны: молодое российское государство нуждается в популяризации своих достижений и в его интересах поддерживать тех, кто эту работу осуществляет. Пресса со своей стороны должна понимать, что критика правительства на данный момент неконструктивна. Она на руку непримиримой оппозиции, которая, захватив власть, первым делом ограничит свободу слова.
Кто умнее: вороны или воробьи? Вороны, может, и умнее, но воробьи шустрее. Так или иначе, политика шантажа, пополам со флиртом, увенчалась успехом. Правительство назначило СМИ пансион. Но не всем.
Удивительно, но те, кто денег не получил, не роптали. Напротив, похоже, они испытывали облегчение от того, что флирту с правительством пришел конец. «Свободная пресса должна спасаться собственными силами», – не замедлил провозгласить Коммерсантъ. Окончательную черту под недолгим романом СМИ и правительства подвели Московские новости: «Власть и пресса, не суждены друг другу. От таких браков рождаются только уроды».
У представителей российских СМИ, не всех, но заметной их части, появляется комплекс садомазохизма.
Он заключается в том, что журналисты с оттенком легкого сладострастия обсуждаю тему собственной несвободы. Создается впечатление, что они получают противоестественное удовольствие, говоря о своей зависимости от хозяина, и при этом не забывают упомянуть о том, что хозяин приличный человек и не требует от них ничего нехорошего. Эти журналисты очень любят издеваться над другими журналистами, которые по старинке клянутся в своей независимости.
А теперь по-ученому. Независимость СМИ можно трактовать как угодно широко, но нас интересует, прежде всего, свобода выражать мнение, отличное от того, что высказывает власть. Казалось бы, в обществе с идеологическим плюрализмом, который подразумевает свободный обмен мнениями, подобная проблема не должна существовать. Между тем проблема независимости СМИ – одна из наиболее дискутируемых в профессиональных кругах.
Главный астролог страны раскрыла секрет привлечения богатства и процветания для трех знаков зодиака, вы можете проверить себя Бесплатно ⇒ ⇒ ⇒ ЧИТАТЬ ПОДРОБНЕЕ….
Специалисты рассматривают проблему независимости СМИ в системе отношений, которые возникают между СМИ и теми социальными институтами (СИ), чьи интересы они выражают. Чтобы было понятнее, загадочные СИ – это владельцы СМИ. Существуют три варианта отношений между СМИ и СИ.
- Максимально жесткий – это диктат учредителя над творческим коллективом. От журналистов требуются абсолютная лояльность и беспрекословное подчинение политической линии учредителя.
- Второй вариант- за журналистами признается право на собственное мнение, но это мнение не должно противоречить линии учредителя.
- Наконец, в третьем варианте СМИ равно СИ. Иначе говоря, творческий коллектив СМИ сам выступаете роли учредителя. Увы, это идеальное воплощение независимости редко бывает долговечным и со временем трансформируется в первую или вторую модель.
И вот что примечательно. Слово владелец было вроде матерного, и эксперты говорили исключительно об учредителях. История с куплей-продажей Известий году положила конец словесному воздержанию. Продажа Известий мало кого из пишущей братии оставила равнодушным, а широкая общественность, застигнутая врасплох, поначалу попросту не знала, как на это реагировать.
Телерепортер, освещавший затянувшийся процесс купли-продажи, назвал Известия реликтом русской культуры, национальной гордостью россиян. И вот национальная гордость пошла с торгов. Перед глазами изумлённой общественности разворачивалась многоактная драма под названием «Проданное дитя».
Мелодрама «Проданное дитя» должна была посеять сомнение в легенде о четвертой власти. Однако ничего подобного не произошло. И, наверное, справедливо.
Власть, по новым временам, стала рыночной категорией.
Отныне она тоже объект купли-продажи. Комментируя продажу Известий, обозреватель популярной радиостанции выступил в том духе, что независимые СМИ в условиях рыночной экономики – это нонсенс, и читателям надо примириться с мыслью о том, что время от времени их любимые газеты будут менять владельца. Подобная точка зрения удобна тем, что она снимает многие неудобные вопросы, но ее следует признать ошибочной. Великобритания – государство с рыночной экономикой, но именно там был задуман и успешно осуществлен проект создания независимой от государства и каких-либо финансовых групп газеты.
Иначе, как по-газетному, о газетах не выходит, а почему, сам не знаю. В шестнадцать лет я мечтал стать журналистом и стал им, но не прошло и десяти лет, как я полностью разочаровался в этом ремесле. И с тех пор разлюбил читать газеты. Думал, с новыми временами придут и новые люди. Заглянул в одну-две газеты и убедился, что надежды мои напрасны. Еще больше, чем в приснопамятную эпоху, развелось щелкоперов и борзописцев. Выщелкивают слова, как автомат по приготовлению поп-корна. Это не значит, что среди журналистов вовсе перевелись мыслящие люди, превосходно владеющие словом.