Это вообще большая загадка: почему любая мысль у немецких философов выступает на манер культуриста, выставляющего напоказ груду ненужных мышц? Другая загадка: почему современная русская наука так безлика? Допустим лицо американской науки – Альберт Эйнштейн. Лицо европейской науки – Зигмунд Фрейд. Лицо российской науки – Сахаров ??.
В свое время в среде нью-йоркских интеллектуалов большой популярностью пользовался астроном Карл Саган, у французов – Жак Ив Кусто и Жан-Поль Сартр, у нас – Дмитрий Лихачев. Но им на смену не пришел никто. Объективно значение науки в развитии цивилизации по-прежнему велико, и одновременно авторитет самих ученых в обществе упал до низшего предела. То ли интеллектуалы утратили интерес к диалогу с публикой, то ли публика перестала нуждаться в интеллектуальных лидерах, отдавая предпочтение политикам и духовникам.
Сегодня в России в большом фаворе экономисты, юристы и бюрократы.
Но это уже не столько ученые, сколько эксперты, профессионально натренированные на то, чтобы убедить публику в том, в чем ей следует быть убежденной. Между тем, когда в мире науки случается что-нибудь из ряда вон выходящее, например, клонирование человека, зовут не экспертов, а настоящих ученых.
По образному выражению Бориса Пастернака, культура первому встречному в объятия не бросается. Пренебрегший объятиями культуры попадает в объятия технократии. Ныне уже не модно предупреждать об угрозе технократизма, а между тем технократическое мышление совершило ползучую революцию, внедрившись в гуманитарные науки. Технократическое мышление опасно тем, что оно признает приоритет средства перед целью, цели перед смыслом, смысла перед бытием. Технократическое мышление функционирует вне категорий добра и зла. Оно признает ответственность, но пренебрегает моралью. Что непрактично, то не рационально, а что не рационально, то лишено смысла. Хлам все, что не способствует достижению цели. Технократическое мышление – это выхолощенный интеллект, лишенный добра и мудрости.