Хитон показывают верующим всего лишь раз в пятьдесят лет

Но больше всего мэрия хотела оградить себя даже не от религиозного рвения КОСТА, а от притязаний сторонних городу элементов. Если на реликвии нет пятен крови и если она изготовлена в VII веке н. э., как доказывают исследования 2004 года, то она теряет значительную часть своей притягательности для вероятных “вампиров клонирования”. Напомним, что в 1984 году ее уже пытались украсть. Ответственность взяла на себя некая таинственная организация, возмущенная тем, что хитон показывают верующим всего лишь раз в пятьдесят лет; дело было закрыто два месяца спустя, когда хитон вернули в обмен на обещание выставлять его чаще.

По этому поводу заметим: монсеньор Гиберти, правая рука кардинала – хранителя плащаницы, рассказал нам в 2005 году, что, “как ему кажется”, похитители в 1984 году совершили подмену и с тех пор в базилике Аржантёя хранится подделка. Дальнейшие события нам покажут, что, если это и подделка, она в точности соответствует оригиналу: от ничтожнейших частиц пыльцы до мельчайших деталей отпечатка, полностью совпадающего с отпечатком на Туринской плащанице. Но монсеньор Гиберти не забыл и про крайне подозрительный пожар 1997 года, едва не уничтоживший плащаницу, и он знал, что этот пожар случился всего через несколько месяцев после публикации Трудов Международного симпозиума в Риме, где был сделан вывод о подлинности плащаницы. Поэтому монсеньор Гиберти, как никто иной, понимал, что сомнение в подлинности реликвии гораздо лучший консервант, чем ее официальное признание. Мэрия Аржантёя также могла воспользоваться этим уроком.

А, кроме того, подозрение, что хитон, хранящийся в Аржантёе, это уже не тот хитон, который принадлежал Христу, по воле “провидения” подкрепленное радиоуглеродной датировкой 2004 года, уберегло церковь от публикации статьи о ДНК, из влеченной Жераром Люкоттом из крови на хитоне через два года после кражи. Ошарашенная работами Гарса-Вальдеса по наследственности Христа, Римская католическая церковь теперь, кажется, старается принять все необходимые меры, чтобы защитить веру от чрезмерного научного рвения.