Вспыхнула лютая ненависть

Жофруа де Шарни, который в своем лирейском фьефе построил храм, чтобы выставить там, на обозрение паломников принадлежащую ему священную реликвию. Именно тогда в первый раз вспыхнула лютая ненависть католического духовенства к плащанице – чувство это будет в дальнейшем только крепнуть.

Епископ города Труа Пьер д’Арси объявит этому куску ткани настоящую войну, потрясая “сокрушительным” аргументом: Иисус не мог оставить на плащанице своего образа, потому что в Евангелиях об этом ничего не говорится. В послании, отправленном папе Клименту VII в 1389 году, епископ утверждает, что это якобы мученическое облачение представляет собой всего лишь чьё-то художество. Более того, он заявляет, что его предшественник, достопочтенный Анри де Пуатье, разоблачил подделку, вынудив ее автора к признанию, но не раскрыл, тем не менее, ни его имени, ни способа, к которому тот прибегнул, – что делать, тайна исповеди.

Эти доводы настолько ничтожны, что папа отказал епископу в его требованиях, наложил на него обет “вечного молчания” и разрешил поклонение плащанице – при условии, что ее будут показывать паломникам как “образ или копию” оригинала.

И сегодня некоторые авторы слепо следуют за бездоказательными обвинениями епископа, как, например, известный своими разоблачительными выступлениями в прессе Анри Брок. Его главный аргумент: вдова Жофруа де Шарни вторично вышла замуж за дядю папы. Ну и пусть. Даже если согласиться, что подозрение в “организации семейного дела” небезосновательно, его недостаточно, чтобы подкрепить теорию о каком-то неизвестном мошеннике, который без помощи красок скопировал реликвию, существовавшую веком ранее, что подтверждается кодексом Праи. Хотя, конечно, нельзя исключить возможности, что плащаница, какой мы ее знаем сегодня, – вовсе не плащаница 1357 года. Я еще вернусь к этой гипотезе, которую почему-то до сих пор никто не изучил.