До 25 января 2001 года события развивались самым благоприятным образом, как вдруг Риджи написал Люкотту, что, хотя с технической точки зрения планируемое соглашение и для него лично, и для Фонда 3М приемлемо, в нем отсутствует существенный элемент, о котором прежде, в их переписке, ни разу не упоминалось: необходимо заключение “комиссии по этике”, некоего органа, существовавшего отдельно от научной комиссии, уже давшей свое заключение. Риджи подчеркивал, что комиссия по этике контролирует “моральные и религиозные аспекты исследований, в которые мы намерены внести свой интеллектуальный, а возможно, и материальный вклад”. Он уточнял, что одним из членов этой комиссии является “высокопоставленный католический функционер из Рима, который даст свое заключение относительно предполагаемого эффекта наших будущих исследований”.
Комиссия должна была собраться 21 января, но “из-за непредвиденных осложнений” перенесла свое заседание sine die, и после этого неделя проходила за неделей, а из Италии не было никаких новостей. Хотя Люкотт их больше уже и не ждал. Судя по всему, комиссия по этике, следуя более или менее прямому указанию из Ватикана, пыталась избежать появления нового Гарса-Вальдеса и нового скандала в прессе. В Риме стали чураться генетиков, и это нетрудно понять. Но зачем водить за нос Люкотта? Для чего пускать ему пыль в глаза, рассказывая об “уникальных по объему и собранных в одном месте данных, к которым до него пока еще никто не получал доступа”? Ради того, чтобы завязать доверительные отношения, просить его представить уточненную смету исследований ДНК Аржантёйского хитона, а также провести сопоставление измерявшихся параметров с параметрами, которые определялись в закрытых внутренних тестах Туринской плащаницы? Люкотт был в ярости, посчитав, что его втянули в какую-то игру.
И вдруг, 22 февраля – новый акт водевиля: он мне позвонил, чтобы рассказать о том, как посетил офис Фонда 3М в окрестностях Милана, где Риджи ему передал, нет, вовсе не обещанный сгусток, а три волоконца с микропятнами крови на предметных стеклышках – по мнению генетика, своего рода утешительный приз.